Быть войне! Русы против гуннов - стр. 42
– Ну, чего стоишь? – рявкнул на сына кузнец. – На мехи налегай!
Борята не стал дожидаться отцовской затрещины, с готовностью подскочил к мехам, руки наваливаются на потертые до блеска ручки, на плечах и шее вздулись жилы. В тигле грозно зашумело, пламя вырывается наружу, угли щелкают как орехи, заготовка мгновенно раскалилась, белое каление неровно пробежало по клинку.
– Да не так сильно! Плавно, плавно налегай, бездарь! Сожжешь металл!
Борята надул щеки, как индюк, давит на мехи не так сильно, считает про себя – раз, и два, и три, и… вроде так учил отец? Но пламя не слушается – рвется наружу, несколько углей как нарочно выпрыгнули из очага, с шипением бухнулись на вытоптанный грунт.
Вакора сплюнул себе под ноги, грубо оттолкнул Бора от мехов.
– И в кого ты такой?.. – процедил он сквозь зубы. – Сколько учу, а дела не знаешь, в глаза людям уж стыдно смотреть! Будто и не мой сын вовсе!
Неумеха-сын поймал лютый взгляд отца, в его глазах зловеще пляшет пламя, Борята съежился – огромный ожог на пол-лица налился кровью. Говорят, это отметина самого Сварога – Бога-творца, властителя Небесной Кузни. И как в это не поверить, ведь изделиям Вакора нет равных в округе…
Борята виновато опустил голову, глядит исподлобья на отцовские руки. Мехи ровным гудением отзываются на его движения, языки пламени послушно спрятались в очаге, лишь раскалились угли. Будущий клинок занялся ровным алым цветом.
«Я ж правильно делал, почему у меня так же не выходит? – с обидой подумал Бор. – Может, и вправду руки у меня не оттуда растут?..»
Заскрипела ограда, сонно затявкала соседская собака. Бор обернулся. В воротах стоит высокий человек в волчьей душегрейке мехом наружу, в поношенных кожаных штанах, на ногах растоптанные онучи, одна рука устроилась на рукояти кривого меча, другая заткнута за пояс.
– Здрав будь, кузнец! – громко поприветствовал он и шагнул вперед. Вакора медленно повернулся, недовольно окинул взглядом незваного гостя. Рука по-прежнему сжимает ручку мехов, те размеренно сопят, дышат в очаг.
– И вам мир, – медленно кивнул кузнец, не отрывая взгляда от незнакомца. – С чем пожаловали?
Через ограду ловко перемахнул еще один, голый торс бугрится ровными кубиками мышц, солнце блестит на бритой голове, на ременной петле грозно покачивается секира, из онучи торчит засапожный нож.
– С миром, батя, с миром, – излишне доброжелательно бросил он. Борята в его голосе почувствовал издевку, отступил на шаг.
В это же мгновение через жердь забора перемахнул еще один детина – ростом ниже первых двух, но в плечах шире. Голый по пояс, лишь поверх накинут испещренный латками потертый плащ, за спиной болтается двуручник, на левой груди огромные рубцы – будто медвежья лапа прошлась, – лицо суровое. Он вперился взглядом в Бора, рифленые желваки заходили ходуном.