Быть войне! Русы против гуннов - стр. 38
Внезапно перед глазами ярко вспыхнули разноцветные огоньки, потом угасли, перед взором лишь жуткая чернота. Все тело ожгло что-то мокрое, будто он угодил в котел с кипящей водой.
Йошт изо всех сил старается подняться, но на тело обрушилась такая ломота и слабость, что и пальцем не пошевелить. Он огляделся – кругом черно и тихо, как под землей. Йошт нервно сглотнул. «Может, я уже и вправду того, – с ужасом подумал он, – так вот она какая смерть».
Йошт почувствовал, как куда-то бежит, испуганно озирается по сторонам, спотыкается, но ничего не видит, пытается что-то крикнуть, но голос теряется в пустоте, затем ноги его подкосились и, несмотря на все усилия удержать равновесие, Йошт упал, больно треснулся головой.
Потом перед глазами блеснул свет, стал приближаться, и теперь Йошт отчетливо мог разобрать человека в богатом княжеском одеянии посреди поляны, залитой светом, рука князя крепко сжимает золотой посох-наконечник в виде топора, а один конец плавно переходит в морду какого-то невиданного зверя. Сбоку у испещренного священными орнаментами кушака висит изумительный, тончайшей работы древний меч.
Позади него полукругом стоят волхвы и воины, некоторые бриты наголо, лишь с макушки свисает длинный оселедец. Посреди просторной поляны горит огромный каменный очаг, пламя поднимается до небес, языки пламени облизывают огромную глыбу из золота. Внимательно присмотревшись к ней, Йошт ахнул: это исполинская статуя женщины из чистого золота, вместо рук расправленные в стороны лебединые крылья. Лицо оживает, глаза горят странным свечением. Йошт встретился с ней взглядом, он почувствовал одновременно страх и небывалый восторг, прилив сил – дай в руки подкову, сожму и завяжу в узел…
Боль огромным валуном обрушилась на голову. Йошт скривился, пытаясь отгородиться, но боль нарастает, накрывает гигантской волной. Он закричал. Видение меркнет, тает, как льдинка на теплой ладошке. Вновь упала чернота. Перед глазами лишь стоит князь с посохом, жертвенный огонь и лицо лебединокрылого идола.
8
Солнце больно резануло глаза. Даже сквозь закрытые веки проникает и царапает. Йошт сморщился, голова все еще гудит, горло першит. Он потихоньку поднимает веки, свет жалит еще сильнее, из глаз брызнули слезы.
Постепенно пелена перед глазами спадает, и Йошт видит перед собой два лица: одно изборождено морщинами, с бородой, длинные седые волосы перехвачены кожаной повязкой, глаза ясные, но смотрят строго, с укором. Что-то шлепает губами, но что говорит, не слышно – слова тонут в пространстве.
– …Давай, Борята, прикладывай, прикладывай, – наконец-то отчетливо услышал Йошт слова в ослепляющем свете размазанного лица с белой бородой, оно указывает кому-то на него. – Осторожно! Пальцы не заляпай!