Быть войне! Русы против гуннов - стр. 19
Венед наконец вырвался из объятий дурной собаки, отползает в сторонку, морщится, с отвращением смахивает с лица густую собачью слюну. Пес приблизился, тихонько поскуливает, тычется мордой Йошту в грудь, глазки жалостливо смотрят на него, как будто просят: «Погладь! Почеши за ушком!»
Йошт робко поглаживает псину, кисть утопает в шелковистой шерсти, от собаки пахнет чем-то домашним, теплым.
– Заблудился, наверное…
– Это мой! – рядом раздался бархатистый голос. Йошт вздрогнул. Из-за спины огромной псины вышел низкорослый старичок. – Убег, проказник. Резвиться любит, зверье по кустам гоняет. Хорош?
– Ты кто? – спрашивает Йошт, глаза, пообвыкнув к темноте, с живым интересом разглядывают старичка с головы до пят. Низенький, Йошту едва по пояс, аккуратная белая борода, на голове блестит лысина, на макушке – будто островок – клок седых волос, свисает до плеч.
– Старик, разве не видно, – приветливо отвечает он. – А это мой дом.
– Отшельник, что ль?
– Скорее странствующий затворник. Живу среди деревьев и кустов, к людям выхожу редко. Они ко мне сами приходят. – Старик-затворник пронзительно посмотрел венеду в глаза. – Ишь ты, новое лицо! Я тебя здесь никогда не видел, – услышал Йошт мягкий басистый голос, избегая буравящего взгляда старика.
– Я… издалека. Из Карпени, Йоштом зовут.
– Йошт, значится… Карпень… Хех, страна кипучих ручьев, высоких гор и непролазных чащ… Доводилось бывать, – задумчиво кивает седой странник, потом опомнился, добавляет: – Ну что ж, милости прошу, гостем будешь.
Старец тяжело опустился на траву, кряхтит, зад приминает траву, не может нащупать место поудобнее. Йошт устроился рядом, взгляд продолжает рассматривать фигуру старца.
– Старость… – виновато разводит руками лесной житель.
– Какой же вы старый? Вон мышцы какие, воеводы позавидуют.
Венед не льстит – простая льняная рубаха едва по швам не расходится от упругих мускулов, разлохмаченные кисточки свисают с широкого желтого пояса, рядом пристроилась чаша в виде турьего рога. Старик сильно напоминает богатыря, только миниатюрного.
– Перестань! – он отмахнулся. – Мне лет ого-го!
– Гм, это сколько?
– Треполь – мой ровесник.
– Такой молодой? А я думал, ему больше…
– Ему тысячи лет.
– Ого! Разве столько живут?
– Некоторые и побольше моего. Я на покой пока не собираюсь, а сколько лет впереди – мне неведомо… Это от людей зависит.
– Как это?
– Понимаешь, раньше ко мне часто хаживали и волхвы, и князья, и простой люд. – Неуверенно отвечает старец, смотрит куда-то под ноги. – Но сейчас больше травников встречаю. Наверное, и они скоро перестанут ко мне заглядывать – град бойко торгует, богатеет, ни к чему становится святая роща, а она без людей умрет. Тогда загибну и я…