Быть ближе к тебе - стр. 46
Пусть даже дней, неважно!
Выключила плиту дрожащими руками, развернулась к Стрелецкому и, стараясь, чтобы голос не подвел, призналась:
– Егор забрал меня сегодня из больницы. Я – Юля. Юля Арташова. Которая была с Арсением в машине в день аварии. За рулем... – добавила тише, замечая, как темнеют глаза собеседника, стекленеет взгляд, хищно раздуваются ноздри и кисти рук сжимаются в кулаки.
Как мгновенно весь его образ пропитывается ненавистью. Такой жгучей и ядовитой, что я тактильно ощутила ожоги от нее. По всему телу.
– Вот как? Юля, говоришь... – Было заметно, что ему сложно держать себя в руках. Он наверняка желал разорвать меня прямо здесь, припечатать до состояния мокрого места. Побелевшие костяшки пальцев и ходившие ходуном желваки служили тому прямым доказательством. – Ну здравствуй, Юля. Долго жить будешь. Не узнал, – словно издеваясь, отчеканил мужчина.
– Я хотела бы попросить у вас прощения. Я виновата в смерти Арсения и...
– Ты действительно думаешь, что меня волнуют твои жалкие оправдания? Лживые извинения? Разве они помогут вернуть мне сына с того света? – стукнул кулаком по столу так, что я вжалась попой в еще не остывшую плиту.
А ведь тут бежать некуда. Квартиру он знает как свои пять пальцев, раз у него есть свободный доступ. Помещение закрыто.
Спасет ли меня закрытая дверь в случае чего?
За себя не страшно.
Плевать!
Только во мне сейчас развивается новая жизнь, и моя прямая обязанность ее сохранить.
– Не поможет, – выдержала его взгляд. – Но своей вины я не отрицаю. И оправдываться не собиралась.
Уголок его рта презрительно пополз вверх.
– Это хорошо. Для тебя же самой. Значит, должна понимать, что ответственность с тебя никто не снимал. Если по-прежнему будешь оставаться послушной девочкой, то, возможно, сможешь отделаться малой кровью.
– Что вы имеете в виду? – спросила, ощущая, как пересохло горло.
Ничего хорошего его тон не сулил. Как и все странные намеки.
– Все очень просто. Ты сейчас беременна моим внуком. Соблюдаешь все рекомендации врача, заботишься о здоровье, рожаешь. А после подписываешь отказную от ребенка и можешь быть свободна. Как ветер в поле, – развел руками Стрелецкий-старший.
Растягивая губы в хищном оскале.
Наслаждаясь эффектом от произнесенных им слов.
Вкладывая столько яда в свою речь, что казалось, тут дело и не во внуке вовсе.
Он будто увидел во мне корень своих бед, который стоило выкорчевать еще до того, как он даст ростки.
Сломать, уничтожить, стереть в порошок.
Избавиться любым доступным способом.
Только вот, даже говоря о малыше, мужчина не сбавлял оборотов. Словно и еще не родившегося человечка он уже ненавидел всей душой. Но отпустить по тем или иным причинам не мог.