Быстрее пули - стр. 4
Скорбные размышления несчастного Бориса Ефимовича прервал долгожданный Леня. Он высунулся из-за двери и сказал:
– Все нормально, шеф.
– Дармоеды… – простонал банкир и быстрыми семенящими шагами ворвался в туалет. Влетел в ближнюю ко входу кабинку и, выронив из скрюченных пальцев скомканную бумажку с нарисованной кошачьей лапой, начал лихорадочно расстегивать «молнию».
Неправду говорят, что самое большое удовольствие – это оргазм или кокаиновый кайф. Самое большое удовольствие – это вот так попрыгать перед дверью туалета на полусогнутых, а потом ворваться в кабинку и далее – действовать по известному всем правилу.
Борис Ефимович полуприкрыл глаза и, застегнув «молнию» на брюках, вздохнул. Вот теперь можно и домой. Он опустил глаза и увидел валяющуюся на кафельном полу бумажку. Она была скомкана, и потому нарисованная лапа съежилась и почему-то приобрела угрожающий вид.
Рейн ухмыльнулся и поддел ее туфлей.
Шутнички.
В тот же самый момент над ухом Бориса Ефимовича что-то глухо ударило, он нервно дернулся – и тотчас же почувствовал, как чьи-то мощные жесткие пальцы ухватили его за горло.
Борис Ефимович выпучил глаза, захрипел и метнул мутнеющий взгляд туда, откуда выпростались эти пальцы и…
Он увидел белую пластиковую переборку, отделяющую одну кабинку от другой. Переборка была пробита, и из пробоя торчала чья-то голая рука, перевитая выпуклыми напружиненными мускулами. Пальцы этой руки держали банкира Рейна за горло, и Борису Ефимовичу хватило двух секунд, чтобы понять, что это – конец и никто его не спасет.
Рейн вцепился было слабеющей рукой в запястье своего убийцы и попытался надавить пальцами на болевую точку, которую ему показывал недавно Леня… но ему почудилось, что он сжимает пальцами камень.
А потом ватная тишина и покой впорхнули в светлеющую голову Бориса Ефимовича, и он уже не ощущал, как его ноги скользнули по кафелю и он мягко сполз по пробитой переборке на пол. Его перекошенные губы посинели, дернулись последний раз – и замерли.
Закатились стекленеющие глаза…
Леня стоял в двух метрах и слышал, как сначала что-то грохнуло – очевидно, Борис Ефимыч так спешил справить нужду, что угодил локтем в пластиковую переборку, – а потом послышалось сопение, нисходящее на нет. Леня ухмыльнулся: это еще ничего. Вот его прежний хозяин, авторитет Маметкул, страдавший запорами, – вот у того было звуковое сопровождение покруче!
Однако Борис Ефимыч что-то не спешил выходить. Леня кашлянул, потом начал переминаться с ноги на ногу. Зазвонил мобильник.
– Я слушаю, – сказал телохранитель.