Быстрее империй - стр. 49
– Не очень он похож на Гойко Митича, – заметил я.
И правда. Внешностью индейцы мало походили на киношных собратьев, к каким я привык. Скорее напоминали коряков или якутов, а то и вовсе монголов. Отмой такого от краски, сними перья, поставь среди азиатских моих друзей, и я вряд ли разыщу американца.
Поскольку архипелаг Александра пришлось пропустить, мы не обзавелись очередным толмачом, которого я планировал найти уже среди обитателей Ситки. А из кадьякских эскимосов никто не знал этой страны, а значит и не понимал местного диалекта. В будущем я рассчитывал использовать для переговоров язык тлинкитов, они наверняка добирались сюда, а пока свесился за борт и громко произнёс единственное известное мне местное слово.
– Потлач!
Затем, указав на солнце, изобразил дугу до горизонта на западе. И растопырил обе ладони.
– Потлач! – повторил я, раздвинув руки, словно хвастал размерами пойманной рыбы.
– Потлач! – я указал рукой на юг и добавил: – Саанич. Сааниш.
Не знаю, поняли ли меня индейцы, я бы на их месте точно не понял. Но вождь, пробормотал что-то в ответ, рявкнул на гребцов и лодка отвалила от борта. Возможно он просто заметил кучу вооруженных людей и решил отступить.
– Ты, походу, вспомнил второе слово? – подковырнул Тропинин. – Если дело пойдёт так и дальше, к началу пирушки ты станешь сносно болтать по-ихнему.
– Я не уверен, что это слово из их лексикона и не знаю, как оно звучит правильно. На карте так обозначен полуостров, к которому мы идём. Самый кончик Ванкувера. Возможно, название местное, возможно его придумали британцы или испанцы. Англичане вообще предпочитали называть любой камень именем какого-нибудь лорда. Одна надежда, что лордов в Британии меньше чем камней в Америке.
– Вроде бы не очень похоже на имя, – сказал Тропинин. – С другой стороны, Сэндвич, Саанич, не велика разница.
***
Этот сравнительно низкий, изрезанный удобным гаванями полуостров я не зря выбрал для будущей столицы. Ванкувер точно зубилом врубается здесь в материк, раздвигая горные хребты, которые прикрывают его и от океанской стихии и от континентальных холодов. Остриём этого зубила как раз и являлся Саанич. Здесь можно будет не бояться штормов и приливов – изрезанный берег смягчает напор волны, и даже мощному цунами, по канонам науки, полагалось растратить энергию, прежде чем сокрушающий вал доберётся до внутренних гаваней.
В том мире, из которого меня вышибли гоблины, местный форт назвали Викторией. Со временем он стал городом и столицей Британской Колумбии. Англичане ещё не появились в этой части океана, а королева, в честь которой назвали факторию, ещё даже не родилась. Но я, следуя уже заведённой традиции, оставил городу «прежнее» имя, объяснив товарищам, что оно будет символизировать нашу победу.