Было все, будет все. Мемуарные и нравственно-философские произведения - стр. 44

– Вот это прекрасно, – дружески целуя меня, сказал он. – Будем вместе коротать вечера и беседовать об астрономии.

Как и я, он очень любил астрономию, хотя она не имела никакого отношения к интендантскому ведомству.

Дом, который Виктор Акимович снимал у местного армянина, был большой, довольно приличный, но отличался огромным количеством блох. Моя сестра тщетно боролась с этими блохами, но никак не могла их вывести. В то время, кроме «персидского порошка», не убивавшего насекомых, а только раздражавшего их, никаких других средств против них не было.

Чтобы нам было уютнее беседовать на ночь, перед сном, Виктор Акимович распорядился постлать мне постель на кровати своей жены, отделенной от его кровати ночным столиком. Поужинав и посидев немного в столовой, мы отправились спать.

Откинув со своей постели одеяло, Виктор Акимович густо обсыпал персидским порошком простыню и протянул мешок с порошком мне.

– На, посыпь у себя. А то блохи заедят.

– Нет, спасибо, – твердо ответил я. – Мне не надо.

– Как не надо?

– Я не желаю их уничтожать.

– Кого? Блох?

– Да. Они не виноваты, что для своего существования им приходится кусать других.

Виктор Акимович изумленно взглянул на меня, покачал головой и, молча, положил мешок на ночной столик.

Мы легли на свои кровати и стали читать. Затем заговорили на разные научные темы. И беседа коснулась существования органического мира.

– Все это хорошо, – сказал я, выслушав рассуждения Виктора Акимовича о мудрости природы, создавшей сложный организм человека. – Но есть в этих действиях природы и ошибки. Вот, например, вопрос о размножении. Разве можно было создать человека и других млекопитающих так, чтобы они размножались бесстыдно и неприлично? То ли дело простейшие существа, которые размножаются делением. Захочется какой-нибудь бактерии иметь потомство, разделяется она просто на две части – и сын готов. Даже нельзя сказать, сын ли тут получается, или брат. А у людей – гадость. Если бы от меня зависело, я бы вообще запретил среди людей браки.

– Значит, ты не одобряешь, что я женился на твоей сестре Мане?

– Разумеется, не одобряю.

– И, по-твоему, не нужно, чтобы существовали наши детки – Надя и Туся?

– Отчего… Они очень милые. Но, лучше было бы, если бы они появились на свет путем деления или почкования.

– Ну, знаешь, брат, – возмущенно проговорил Виктор Акимович. – Ты договариваешься Бог знает до чего. Делением!.. Почкованием! Стой! Стой! Что ты делаешь? Ты бросаешь своих блох на мою кровать?

– Разве? Я ловлю их и кидаю на пол…

– Ну, да! Я давно слежу. Хорош вегетарианец! Блох жалеет, а человека – нет? Свинство! Туши лампу и засыпай! Довольно разговаривать. Я устал.