Были и небыли. Книга 1. Господа волонтеры - стр. 87

От Дурасовых неожиданно прискакал нарочный с запиской: Елизавета Антоновна заболела, очень скучает, просит не забывать. Записка никому не адресовалась, Варя прочитала ее, подумала и за обедом показала Федору.

– Надо бы съездить, Федя.

Федор прочитал записку, повздыхал и ничего не ответил.

– Я понимаю, как тебе не хочется, – продолжала Варя. – Может быть, вместе с Беневоленским прокатитесь? Кстати, он что-то совсем пропал, не заболел ли тоже? Ты бы навестил и записку показал: хороший предлог для визита.

Федору очень не хотелось никуда ходить, он обленился за лето. Но Варя настояла, и пришлось, вздыхая, оставить привычный диван.

– Здоров как бык, – сказал Беневоленский, когда Федор, появившись, справился о здоровье. – Хотите водки? Нормальная российская сивуха вкупе с малосольным огурцом обладает сказочной способностью приземлять мысли витийствующей интеллигенции.

Он достал початую бутылку, налил в стакан, придвинул миску с огурцами и сел напротив.

– Отчего ж никуда не поехали?

– Не знаю, – сказал Федор. – Я отвык учиться. Право, отвык.

– А к лени привыкли быстро, – усмехнулся хозяин. – Хотите совет? Поезжайте к этой дамочке. Она мается томлением духа и тела: авось желания появятся.

Федор хлебнул из стакана, сморщился, полез за огурцом. Аверьян Леонидович насмешливо следил за его вялыми движениями.

– В вашей семье жизнеспособна только женская линия, Олексин, замечаете? Это первый признак угасания рода.

– При чем тут угасание? – вздохнул Федор. – Просто все: мать у меня крестьянка. Вы ничего не знаете, Беневоленский, а беретесь судить, это нехорошо и на вас не похоже.

– Чего же я не знаю?

– Ничего, – упрямо повторил Федор. – Вот напьюсь сейчас и все вам расскажу.

– Ну так напивайтесь поскорее.

– Вы спешите?

– Очень, – сказал Аверьян Леонидович. – Я уезжаю.

– Куда?

– В отличие от вас – учиться. Надо закончить в университете.

– А зачем?

– Ну хотя бы затем, чтобы зарабатывать на хлеб насущный. У меня нет имения, Олексин. Ни имения, ни состояния – только руки и голова.

– Вы лжете, Беневоленский, да, да, лжете. Вы не из тех, кто будет делать что-либо ради своей выгоды. Это пошло, ужас как пошло – делать что-либо ради своей выгоды. Ради идеи – да! Это прекрасно, это возвышенно и благородно. А ради выгоды… Нет, вы идейный. Вы скрываете от меня, потому что идея ваша, – Федор вдруг выпучил глаза и весь подался вперед, – казнить государя!

– Бог мой, какой бред посещает иногда вашу бедную голову, – усмехнулся Аверьян Леонидович. – И все от безделья. Бредни – от безделья, идейки – от безделья, даже разговор этот – тоже от безделья. Ох ты, милое ты мое русское безделье! Есть ли что в мире добродушнее, безвреднее и… бесполезнее тебя!