Была у Егора «Красавица» - стр. 4
Невест было в станице – только выбирай, и девчата подросли за войну, и вдовы остались. Пошёл к невесте друга своего, Степана, что погиб в сорок третьем.
Зря пришёл. Не верила Антонина похоронке, год ждала после Победы, пока перестали возвращаться с войны станичники. Но ходил, пока выходил.
Тихая стала Антонина, а до войны первой певуньей, хохотушкой была. И мучила Егора заноза – не любит его, уступила, приручил заботой и вниманием. И спросил как-то, после полстакана для храбрости:
– Помнишь Степана?
– Помню, – ответила коротко.
А годы спустя пришёл как-то за полночь со своей «Красавицы». Провела рукой по белым его волосам:
– Не бережёшь себя, не жалеешь. А случись что, я ведь дня не проживу!
– Что ты, никогда тебя не оставлю, зубами – за жизнь.
Вот и всё объяснение.
Оттаяла Тоня. У Егора сердце зашлось, когда вдруг запела одна в горнице. А уж когда из роддома привёз с маленьким Антоном, на колени встал.
Пошёл работать в Ремонтные мастерские. Восстановился в институте, откуда взяли на фронт, перешёл на заочное.
Одна Антонина и знала, как ему давалась и работа от темна до темна, и учёба. И возился со своей «Красавицей» в любую свободную минуту.
Ржавая была, без палубных надстроек, а ход отличный. Лодки в станице – у каждого двора, рыбы в Дону немеренно, но катер есть катер. Уходил далеко вверх по Дону, ни у кого такого улова не было. Вёз в город на базар.
Подняться два квартала от причала, и вход прямо в рыбные ряды. Рыбу привозил свежайшую, цену не заламывал, раскупали в два счёта.
С деньгами за пазухой ехал на толкучку. Больше негде было достать ни провод, ни крепёж, ни нужный инструмент. А ему даже сварка досталась, правда, не новей его «Красавицы». И уступил продавец мастеровому человеку, пошёл на рассрочку.
Институт одолел, когда Антон пошёл в первый класс.
Следующую зиму провозился в сарае со столяркой, к весне собрал палубные надстройки.
Выкрасил катер белым, красным и синим, старое название убрал и написал по трафарету – «Красавица» на бортах и на спасательных кругах.
Ахнули мужики:
– Красавица!
Егор вздохнул и отвёл взгляд от воды. Опять память увела далеко в прошлое. Оглянулся – к нему бежала Варя, соседка.
– Егор, там оценщик приехал, тебя спрашивает.
– Я на своих троих буду сто лет добираться. Попроси подождать и разыщи Матвея, пусть приедет как можно скорее.
– Бегу, Егор, бегу.
И вправду побежала, хотя и стара уже для таких пробежек и полновата. Вот у Тони до самого конца была почти девичья фигура, несмотря на Антона и нелёгкий деревенский труд.
Оценщик – молодой морячок. Впрочем, для него теперь все молодые.