Была холодная зима - стр. 18

– Холодно было, – пытался оправдаться Семен.

– Ты кастрюлю большую принес. Я посмотрел, она дырявая, но дырка сбоку и довольно высоко. Будем греть воду и мыться. А то скоро коростой покроемся, вши заведутся.

– Иван, мы не перезимуем здесь. Замерзнем. Точно говорю. Давай уходить.

– Куда? В подвал? Или на теплотрассу?

– Там хоть трубы горячие.

– Знаю, что не гостиница. Я подумаю. Но летом здесь хорошо.

– А ты здесь летом обосновался?

– В августе, кажется. А может, уже и осень наступила. Но еще тепло было.

– Понятно.

– Давай завтракать.

– Ты чай называешь завтраком?

– Ну хоть что-то в желудок бросим…

Они доели остатки хлеба, запивая горячим чаем.

– Не выживем, – опять завел шарманку Семен. – Надо уходить.

– Да, не предполагал я, что так трудно будет.

– Я-то уходил летом, о зиме не думал.

– Семен, тебе домой нужно возвращаться. У тебя же ребенок есть.

– Дочка. Знаешь, такие мысли приходят. Так ведь жена не примет. Она, наверное, уже другого нашла.

– Пить бросишь – примет. Намыкался, ума набрался. Хватит.

– Нет, не простит, – продолжал рассуждать Семен. – Самоуверенный я был. Думал, никуда не денется. Поколачивал даже, но, можно сказать, из нежных чувств. Она повизжит немножко, я окно закрою, чтоб соседи, не слышали, а потом помиримся. Но в тот раз я сильно побил ее. До крови. Не простит.

– Попробуй повинись.

– Уже пробовал. Выгнала.

– Еще сходи. Только трезвый.

– Пригрозила милицией, если еще раз явлюсь.

– А родители у тебя есть?

– В деревне. Старые уже.

– Что ж ты к ним не поехал?

– А что я там делать буду?

– Давно там был?

– Года два назад.

– И ничего о них не знаешь?

– Нет. Они, наверное, думают, что я сгинул. Никто меня не ищет.

– А братья, сестры есть?

– Брат на Севере живет. Мы не общаемся. Я даже адреса не знаю. И к родителям он не ездит.

– Вот ты два года не был у них, ничего не знаешь. Может, их уже в живых нет?

– Может.

Семен от такого поворота разговора расстроился. Сжал зубы, на скулах заиграли желваки.

– Иван, не лезь в душу! – после нескольких минут молчания произнес он. – Когда я не думаю о них, мне легче.

– Но ты ведь не собираешься жить так всегда? Сколько уже бомжуешь?

– С весны.

– Понимаешь, что все может закончиться тюрьмой? Ты этого хочешь?

Семен молча встал, поставил пустую кружку на подоконник и стал собираться. Иван задел его за живое, и настроение разговаривать пропало. Но не прошло и пяти минут, как он спросил:

– А ты что собираешься делать?

– Мне нужно все вспомнить. Тогда и решу. Зажигалка та не дает мне покоя… Отчетливо помню, что когда-то пользовался такой же. Значит, я курил.