Бутылка в море - стр. 33

Большую часть времени до вечера я посвящала фотографиям. В первый день знакомства Александр устроил нам презентацию своих приключений на острове. Он вел фотодневник, но не выкладывал его на обозрение всем в соцсети, как это было модно, а сохранял для семьи. Я никогда не видела фотографий, а если и видела, то забыла. Жизнь, замершая по воле человека. Меня поразила эта возможность останавливать мгновение и показывать его спустя время другим. Заметив мой интерес, Александр подарил фотоаппарат, которым пользовался на отдыхе, моему восторгу не было предела. Просто нажимать на кнопочку мне не нравилось.

Бывали дни, когда я не делала ни одного кадра, но это не значит, что я не думала о съемке. В век, когда информация накрывала человека потоком цунами, мы просто не успевали оценить и понять, как дорог каждый миг. Я видела это на примере Александра и Леры. Едва они открывали глаза, все разговоры, все мысли были заняты тем, что надо сегодня сделать, с кем встретиться, что обсудить. Они начинали работать задолго до приезда в офис, еще за завтраком, а заканчивали – уснув. Они не могли остановиться и увидеть, как меняется природа на пороге зимы, какие причудливые рисунки творит огонь на горящих в камине дровах, что за историю капли дождя пишут на стеклах. Если тебе дана возможность запечатлеть мгновение, то бессмысленное нажатие на кнопочку – это преступление. Я старалась подвергать снимок минимальной обработке, добиваясь естественности, поэтому редко фотографировала, но долго искала нужный кадр.

Часто, оставаясь дома одна, я искала. Мои перемещения напоминали квест, только подсказок не было. Начальным пунктом всегда была дверь в комнату Тима. Однажды я поинтересовалась у Леры, почему дверь заперта. Она удивилась, заверив, что дверь не закрывали. Мы вместе отправились проверить мои слова. Дверь действительно легко поддалась, что показалось мне очень странным, ведь я не первый раз пыталась попасть вовнутрь. Комната была все также пуста, даже более пуста, чем в мой первый визит: все картины пропали.

– А куда перенесли рисунки Тима? – не сводя взгляда со стены, спросила я.

– Какие рисунки? – Лера осталась стоять на пороге, прислонившись боком к дверному косяку.

– Здесь висели его рисунки, – указала я на стену. – В прошлый раз висели точно, я помню.

– Не знаю, – Лера нахмурилась, – я не помню, чтобы Тим рисовал.

– Этого не может быть, – я села на край матраса-кровати. – Там был мой портрет, еще рисунок того места… – я замолчала. Лера тоже молчала, ожидая продолжения от меня. – Того места, где его… – еле выдавливала я из себя по слову.