Буря Жнеца. Том 2 - стр. 51
– Вот ты где.
Геслер обернулся.
– Ураган, ты? А я как раз про тебя вспоминал.
– В смысле?
– Да вот думал, войдешь ты сюда или нет. – Геслер указал на темный провал. – Сдается мне, голова все же не пролезет. А жаль.
Капрал подошел ближе.
– Ты забываешь, сержант, что я из тех, кто всегда дает сдачи.
– Правда? Запамятовал что-то.
– Напомнить?
– Лучше скажи, зачем я тебе понадобился.
– Собираемся уходить.
– Ураган.
– Чего?
– Что ты об этом думаешь?
– Кто-то просто обожал рыть колодцы.
– Да не об этом – о войне. Ради которой мы оказались здесь.
– Пока не знаю. Как начнем крушить черепа, скажу.
– А если не начнем?
Ураган пожал плечами и запустил широкую, поросшую щетиной пятерню в спутанную бороду.
– Значит, «Охотники за костями», как всегда, окажутся не у дел.
Геслер усмехнулся.
– Ладно, пошли… Хотя постой. Сколько раз мы с тобой бились?
– Друг с другом?
– Да нет, дурья твоя башка, бок о бок. Сколько?
– Не считал.
– Врешь.
– Хорошо-хорошо. Тридцать семь. И’гхатан не в счет, меня там не было. Так что в твоем случае тридцать восемь.
– А скольких битв нам удалось избежать?
– Несколько сотен.
– Видно, дружище, мы с тобой поднаторели в этих делах.
Огромный фаларец нахмурился.
– Сержант, ты что, нарочно решил мне настроение испортить?
Корик затянул ремешки на своем объемистом рюкзаке.
– Просто дайте мне уже кого-нибудь убить, – прорычал он.
Флакон, потирая глаза, посмотрел на сэтийца-полукровку.
– Пожалуйста: вот тебе Улыбка. Или, вот, Битум. Главное – напасть неожиданно.
– Издеваешься?
– Нет, просто отвлекаю внимание от самого хилого солдата во взводе. То есть себя.
– Ты же маг. Вроде бы. Пахнешь точно как чародей.
– И что?
– А то. Если я тебя прибью, ты напоследок меня проклянешь, и жизнь моя станет невыносимой.
– Что изменится?
– Знать, отчего у тебя все так гадко, куда хуже, чем страдать без повода, просто по образу жизни. – Корик ни с того ни с сего вытащил длинный кинжал – свое самое свежее приобретение. – Видишь? Прямо как у Калама. Жутко легкий и быстрый, вот только против доспехов так себе.
– Так Калам и бил им не в доспехи, а между – в горло, в подмышку, в пах… Отдал бы ты этот нож Улыбке.
– Ага, сейчас. Я потому и взял его, чтобы ей не достался.
Флакон оглянулся на заросли, в которые немногим ранее ушла Улыбка. Она возвращалась, за умиротворенным выражением лица, без сомнения, скрывались всевозможные злобные замыслы.
– Надеюсь, от нас не требуется биться с тисте эдур, как тяжелым пехотинцам. – Флакон обращался к Корику, но не сводил взгляда с Улыбки. – Наш взвод, за исключением тебя, Битума и, может, Корабба, не очень-то тянет на кольчужную рукавицу. Наше дело – обманки, удары исподтишка. Так что такая война по нам. – Оглянувшись, он увидел, что полукровка буравит его угрюмым взглядом. По-прежнему с кинжалом в руках. – Впрочем, если потребуется, мы, пожалуй, перестроимся. Значит, мы наполовину кольчужная рукавица, наполовину кожаная перчатка. Что скажешь?