Буря Жнеца. Том 2 - стр. 114
– И что же ты такое видел? – небрежно поинтересовался Силкас Руин, забрасывая меч в ножны и вытягивая другой.
Ничего не сказав, Фир оторвал взгляд от Сэрен.
– А Чик что делает? – спросил он вместо ответа.
– Надо полагать, скорбит.
Удинаас при этих словах выпрямился и сел. Бросил взгляд на Сэрен, кивнул и одними губами вымолвил «джарак».
– О чем? – спросил Фир.
– Все, кто жил в Андаре, – пояснил Силкас Руин, – теперь мертвы. Убиты летерийскими солдатами и магами. Чик – Смертный Меч Тьмы. Будь он там, его родичи сейчас были бы живы. А недвижно лежащие во мраке тела принадлежали бы летерийцам. Он в раздумьях, не совершил ли чудовищную ошибку.
– Эта мысль, – сказал вдруг молодой тисте анди, – пришла и тут же ушла. Они охотились за тобой, Фир Сэнгар. И за тобой, Удинаас. – Он повернулся к ним, и спокойствие на его лице ужасало. Цепочка развернулась, звонко щелкнула в морозном воздухе, снова свернулась. – Мои родичи приняли меры, чтобы никаких следов вашего присутствия не осталось. У летерийских магов также недостало силы – да и ума, – чтобы осквернить алтарь, хотя они и пытались. – Он усмехнулся. – Фонари не догадались погасить.
– Врат там в любом случае уже нет, – проговорил Удинаас, голос не очень его слушался.
Жесткий взгляд Чика остановился на бывшем рабе.
– Ты ничего не знаешь.
– Я знаю, Чик, чтó ты на пальце вертишь. В конце концов, один раз ты нам уже показывал.
Силкас Руин, который закончил со вторым мечом, тоже вложил его в ножны и поднялся на ноги.
– Удинаас, – сказал он Чику, – не меньшая загадка, чем аквитор. Знание и сила, рука и перчатка. Но нам пора идти дальше. Разве что, – уточнил он, не отводя глаз от Чика, – настало время.
Время? Какое время?
– Оно настало, – подтвердил Удинаас, опираясь на имасское копье, чтобы подняться на ноги. – Они знали, что им предстоит умереть. Прятаться в яме – не выход. Молодежи все меньше, кровь разжижается. И однако даже эта кровь, если ее щедро пролить…
Чик молча двинулся на бывшего раба.
– Нет, – сказал ему Силкас Руин.
Смертный Меч остановился, казалось, поколебался мгновение, потом, пожав плечами, отвернулся. Засвистела цепочка.
– Мать Тьма, – продолжил Удинаас, натянуто улыбаясь. – Открывай уже треклятые врата, Чик, за все уплачено.
Вращающаяся цепочка вдруг застыла. Горизонтально. На каждом конце по кольцу, она словно балансировала у Чика на пальце. Внутри ближайшего к ним кольца клубилась… тьма.
Сэрен Педак в изумлении смотрела, как черный шар растет, словно изливаясь из кольца.
– У нее всегда так, – пробормотал Удинаас, – это вроде детородного канала.