Буря Жнеца. Том 1 - стр. 32
– Аквитор, мой гнев гораздо сложнее, чем ты представляешь.
– И что это значит?
– Твоя картина будущего слишком проста, слишком ограниченна. Подозреваю, что, когда мы доберемся до цели, все пойдет не так, как ты ожидаешь.
Она фыркнула:
– Соглашусь, ведь, без сомнения, так и было в деревне колдуна-короля. В конце концов все привело к завоеванию Летерийской империи.
– Ты считаешь себя виновной, аквитор?
– Моей вины в том почти нет, Силкас Руин.
По крутым щербатым ступенькам идти было небезопасно. По мере подъема воздух становился более разреженным, от водопада спускался туман, среди камней разносился рокот эха. Там, где древние ступеньки окончательно пропали, у крутой угловатой скалы были устроены мостки.
Примерно на трети подъема они обнаружили уступ, на котором решили передохнуть. Среди россыпи булыжников нашлись остатки карнизов и фризов со следами резьбы, разобрать которую не представлялось возможным – значит, когда-то прямо над ними был целый фасад. Мостки превратились в настоящие ступени, а по правую руку виднелся проход в пещеру, прямоугольный, словно настоящая дверь.
Удинаас долго стоял, разглядывая темный портал, затем повернулся к остальным.
– Думаю, стоит попробовать.
– Не нужно, раб, – ответил Фир Сэнгар. – Тропа дальше идет прямая и надежная…
– И чем выше, тем больше льда. – Должник поморщился, потом рассмеялся. – Ну, конечно, песни должны петься, правда, Фир? Опасности и бедствия, славные страдания – все для достижения героической победы. Вы хотите, чтобы старцы, что были когда-то вашими внуками, собрали клан у костра, дабы поведать легенду о вас, легенду о долгом странствии одинокого воина к своему богу. Прямо слышу, как они описывают грозного Фира Сэнгара из племени хиротов, брата императора, и его верных спутников: потерянное дитя, опытный проводник-летерийка, призрак, раб и, конечно же, белокожий мститель. Полный набор архетипов, правда? – Удинаас достал из заплечного мешка мех для воды, сделал большой глоток и вытер губы тыльной стороной ладони. – Но представьте, что все это пойдет прахом, если вы сорветесь со скользкой ступеньки и пролетите пятьсот человеческих ростов к бесславной гибели. В легендах так не бывает, но ведь жизнь, увы, не сказка, правда? – Он убрал мех и закинул кожаный мешок на плечи. – Озлобленный раб выбирает другой путь к вершине, вот дурак. Хотя… – Он помолчал и улыбнулся Фиру. – В любом сказании должен заключаться моральный урок, да?
Удинаас немного прошел наверх, оказавшись напротив входа в пещеру, протянул руку, ухватился за край камня, уперся мыском мокасина в край уступа. Затем, оттолкнувшись от ступенек, он плавно развернулся на одной ноге, второй махнув в воздухе. И, затянутый весом заплечного мешка, очутился в пещере.