Буря Жнеца. Том 1 - стр. 10

Бледнокожие, волосы цвета соломы или ржавчины. Глаза голубые или серые. И… как много женщин.

Его взгляд упал на одну из женщин, лежащую у вершины холма. Искореженные колдовством, ее доспехи сплавились с растерзанной плотью – на доспехах можно было разглядеть магические символы…

Спешившись, всадник поднялся по склону, обходя тела, скользя мокасинами по пропитанной кровью глине, и склонился над мертвой женщиной.

Рисунок на почерневшей бронзовой кольчуге: две волчьи головы. Одна с белой шерстью и одноглазая, другая – серая с черным. Этот символ прежде видеть не доводилось.

Действительно чужаки.

Пришельцы. Здесь, на его родной земле.

Под маской он поморщился. Меня не было слишком долго. Теперь я тоже чужак?

От тяжелого топота задрожала земля под ногами. Он выпрямился. Попутчики возвращаются.

Значит, никакой мести.

Хотя время еще есть.

Сегодня утром его разбудил скорбный волчий вой; этот зов и привел его сюда, на это место, словно они хотели свидетеля, словно в самом деле призывали его. Хотя их крики подгоняли его, ни одного зверя он так и не увидел.

Однако волки пировали сегодня утром. Выдергивали тела из груды.

Он замедлял шаги, спускаясь по склону, потом и вовсе остановился, внимательнее присматриваясь к мертвым солдатам вокруг себя.

Хищники пировали. Но не так, как волки.

Грудь разодрана, ребра проломлены… Они пожирали сердца. И ничего больше. Только сердца.

Тяжелый топот раздавался громче, ближе, когти шуршали по траве. Вороны над головой закричали, разлетаясь врассыпную.

«Ложь стоит особняком, одинокий обман повернулся к тебе спиной, откуда бы ты ни приближался с неохотой, и с каждым шагом цель все дальше, идти все труднее, путь переплетается сам с собой, идешь кругами, и то, что стояло перед тобой, как зыбкая неудача, как случайно произнесенное слово, теперь выпускает детей своих, массу, копошащуюся в нитях, в узелках и повсюду, ты не можешь отдышаться, не можешь двинуться.

Этот мир создан тобой, и однажды, мой друг, ты встанешь один посреди моря мертвых, окруженный выбором своих слов, и ветер смехом проложит тебе новый путь к бесконечной пытке – одинокий обман сам себе одиночество, ложь – это ложь, стоящая особняком, нити и узелки затягиваются в праведном осуждении, с которым ты когда-то так охотно душил любого правдолюба, любой голос несогласного.

Так утоли жажду моим сочувствием и умри, изжарившись в пустыне».

Отрывок, найденный в день, когда поэтесса Тезора Веддикт была арестована Патриотистами (за шесть дней до ее отправки на Утопалки)