Буря мечей. Том 1 - стр. 54
В углу двора одинокий рыцарь с парой золотых роз на щите отбивался сразу от трех противников. На глазах у Сансы он нанес одному из них удар в голову, и тот повалился без чувств.
– Это ваш брат? – спросила Санса.
– Да, миледи. В учебных боях Гарлан часто сражается сразу с тремя или даже с четырьмя. Он говорит, что в бою ты редко оказываешься с кем-то один на один, поэтому надо быть готовым ко всему.
– Должно быть, он очень храбр.
– Он славный рыцарь и бьется на мечах лучше меня, зато я лучше владею копьем.
– Я помню. В поединке вы были великолепны.
– Миледи очень любезна. Вы имели случай видеть мой поединок?
– Да, на турнире в честь десницы – разве вы не помните? Вы скакали на белом коне, в доспехах с узором из ста разных цветов. Вы подарили мне розу – красную розу, хотя другим девушкам бросали белые. – Санса покраснела, сказав это. – Вы сказали, что ни одна победа не может быть и вполовину так прекрасна, как я.
Сир Лорас скромно улыбнулся.
– Я всего лишь сказал правду. Это увидел бы всякий, у кого есть глаза.
«Он не помнит меня, – поняла Санса. – Он только старается быть любезным, а сам не помнит ни меня, ни розы, ни всего остального». Напрасно она думала, что в этом есть какой-то смысл – нет, не какой-то, а вполне определенный. Ведь роза была красная, а не белая.
– Это было после того, как вы выбили из седла сира Робара Ройса, – в отчаянии произнесла она.
Он отпустил ее руку.
– Я убил Робара у Штормового Предела, миледи. – Это не было похвальбой – в его голосе звучала печаль.
«Его и еще одного рыцаря Радужной Гвардии Ренли, точно». Санса слышала, как судачат об этом женщины у колодца, но забыла на мгновенье.
– Это случилось, когда был убит лорд Ренли, верно? Какой удар для вашей бедной сестры.
– Для Маргери? Да, конечно. Впрочем, она была тогда у Горького моста и ничего не видела.
– Все равно, когда ей сказали…
Сир Лорас провел рукой по рукояти своего меча, обтянутой белой кожей, с эфесом в виде алебастровой розы.
– Ренли мертв и Робар тоже. Зачем о них вспоминать?
Резкость его тона ошеломила ее.
– Я… я не хотела вас обидеть, милорд.
– Вы и не обидели бы, леди Санса. – Но в его голосе больше не было тепла, и он не стал больше брать ее за руку.
По наружной лестнице они поднимались молча.
«Ну зачем меня угораздило упомянуть о сире Робаре? Теперь я все испортила, я разозлила его». Ей хотелось сказать что-нибудь, чтобы поправить дело, но все приходившие в голову слова казались ей неуклюжими и вялыми. «Помолчи, не то сделаешь еще хуже», – сказала она себе.
Лорда Мейса с его свитой поместили за королевской септой, в длинном здании под сланцевой крышей, прозванном Девичьим Склепом после того, как король Бейелор Благословенный заточил там своих сестер, дабы их вид не внушал ему плотских помыслов. У высоких резных дверей стояли двое часовых в золоченых полушлемах и зеленых плащах с каймой из золотистого атласа, с розой Хайгардена на груди. Оба были молодцы семи футов ростом, широкие в плечах, узкие в поясе, с великолепными мускулами. Лицом они походили друг на друга как две капли воды – те же крепкие челюсти, синие глаза и густые рыжие усы.