Буря мечей. Пир стервятников - стр. 246
Там, за Стеной, лежат Семь Королевств. Там сосредоточено все, что он поклялся защищать. Он произнес присягу, поклялся своей жизнью и честью, и сейчас ему полагалось бы нести караул там, наверху. Полагалось бы поднести к губам рог и призвать Ночной Дозор к оружию. Но рога у него нет. Он мог бы, пожалуй, стащить его у кого-нибудь из одичалых, но к чему бы это привело? Даже если он затрубил бы в рог, его бы никто не услышал. Стена простирается на сто лиг в длину, а людей в Дозоре прискорбно не хватает. Все его крепости, кроме трех, покинуты, и на сорок миль вокруг не найти, пожалуй, ни единого брата, кроме Джона. Если он все еще брат Дозора.
Он должен был попытаться убить Манса там, на Кулаке, даже если это стоило бы ему жизни. Куорен Полурукий поступил бы именно так. Но Джон промедлил и упустил свой случай. На следующий день он уже выехал в поход вместе с магнаром Стиром, Ярлом и еще сотней человек – лучших разведчиков и теннов. Он говорил себе, что скрывается лишь до поры до времени, что в подходящий миг он убежит и поскачет в Черный Замок. Но подходящий миг так и не настал. На ночлег они большей частью останавливались в покинутых деревнях, и Стир всегда наряжал дюжину своих теннов караулить лошадей. Ярл подозрительно следил за Джоном, а Игритт не отходила от него ни днем, ни ночью.
Два сердца, которые бьются, как одно. Насмешливые слова Манса отдавали горечью. Джон редко когда чувствовал себя таким сбитым с толку. «У меня нет выбора, – сказал он себе в первый раз, когда она скользнула под его спальные шкуры. – Если я откажу ей, она поймет, что я предатель. Я играю роль, которую велел мне играть Полурукий».
Его тело исполняло роль достаточно охотно. Он прижался губами к ее рту, рука нашла ее грудь под замшевой рубашкой, мужское естество напряглось, коснувшись ее бугорка сквозь одежду. А как же клятва? – подумал он, вспоминая рощу чардрев, где принес ее, круг из девяти огромных белых деревьев, красные лики на стволах, которые глядели на него и слушали. Но ее пальцы уже развязывали ее тесемки, ее язык проник ему в рот, ее рука вытащила его член из-под одежды, и он перестал думать о чардревах. Она укусила его за шею, а он зарылся носом в ее густые рыжие волосы. Она счастливая – ее поцеловал огонь. «Ну что, хорошо?» – прошептала она, направив его в себя. Внизу она была ужасно мокрая и уже не девушка, это ясно, но Джону было все равно. Его клятва, ее невинность – все это не имело значения, осталось только ее тепло, ее губы, ее пальцы, теребящие его сосок. «Сладко, правда? – спросила она снова. – Не так быстро, медленнее, вот так. Теперь вот тут, вот тут, да, хорошо. Ты ничегошеньки не знаешь, Джон Сноу, но я тебя научу. Крепче теперь. Да-а».