Буровая - стр. 17
– Слышала, что вы куда-то собираетесь с ночёвкой, но так, чтобы родители не знали. А… куда? А можно с вами?
Вопрос был задан так неожиданно и с такой непосредственностью, что Полинка стушевалась. Растерянно глянула на меня, а потом – уже вопросительно – снова на Машку. Я ожидала что сейчас она выскажется категорически против, но подруга лишь насуплено заметила:
– Ты же даже не знаешь куда мы собираемся.
– Так расскажите. Я никому, честно…
Машка и Полинка смотрели друг на друга и я вдруг впервые обратила внимание на то, какие они разные. Полные антиподы. Невысокая, но крепко сбитая Полинка с густой тёмной чёлкой над такими же густыми и тёмными бровями, кареглазая и смуглая, неизменно носящая два куцых хвостика, перехваченные за ушами резинками. И рано вытянувшаяся Машка со льняного цвета косой ниже пояса, которую она всегда носила перекинутой через плечо, с огромными голубыми глазами на пол-лица, тонкая и хрупкая, но выглядевшая не худой, а изящной, как балерина из мультфильма про оловянного солдатика. Машка в отличие от Полинки (да и от меня, если честно) обещала вырасти настоящей красавицей, что наверняка служило дополнительным поводом для неприязни к ней моей лучшей подруги.
Полинка снова поглядела на меня. Я – на неё. А потом мы взяли и рассказали Машке про заброшенную сверхглубокую скважину, про готовящееся путешествие, про то, как ради этого задумали обвести вокруг пальца Полинкиных родителей и мою бабушку…
Думаю, что в тот момент и она, и я, проявили чуток благоразумия, порождённого не то приближающимся взрослением, не то просто интуицией. Так или иначе, но мы одновременно подумали о том, что в такое дальнее и трудное путешествие безопаснее идти втроём, чем вдвоём.
Так нас и стало трое.
2019 г.
– А Машка никуда и не уезжала, – сказала мне в трубку взрослая Полинка, и я не удивилась.
Действительно, с чего было ожидать что Машка покинет Руду? Она и в свои двенадцать лет уже была изрядная кокетка, наверняка рано выскочила замуж и где родилась, там и пригодилась.
– Ты с ней об этом уже говорила?
– Не я. Она сама со мной заговорила ещё тогда, когда пропала вторая за год девочка.
– У Машки тоже есть дочь?
– Нет. У неё сын. Взрослый уже. Она в семнадцать лет родила.
Чего и следовало ожидать.
– И что она тебе сказала?
– То же самое сказала, что и я тебе говорю. Но её проклятие уже настигло. Сына посадили. За педофилию. Видишь как всё одно к одному?
Я снова посмотрела за окно. Облако, недавно закрывшее солнце, никуда не делось – оно разрослось, расплылось на полнеба и теперь затягивало его рваной грязно-белой шкурой. На море появились волны, украшенные такими же грязно-белым гребешками.