Буркачан. Дилогия «Порог греха». Часть 2 - стр. 4
– Надеюсь, не побеспокою, если составлю компанию? – сказал Алесь, устраиваясь за столом и вглядываясь в его мясистое лицо.
– Садись, чего там, не помешаешь! Вдвоём рюмахи пойдут веселее, – ответил тот, скаля в пьяной улыбке два ряда стальных зубов. – Давай знакомиться, – протянул он руку. – Жека! – сверкнул он раскосыми наглыми глазами.
– Андрей, – соврал Алесь и пожал потную ладонь Жеки.
– Андрей-воробей, держи хрен бодрей, – поскабрезничал тот, настраиваясь на тон рубахи-парня.
Алесь заказал в буфете графин водки, по две порции гуляша, салата, колбаски и жареных кур.
– Я угощаю.
Жеке такой жест пришёлся по душе. Он уже нагрузился хмелем до поросячьих глаз, но от продолжения ужина за чужой счёт отказаться не мог.
– Ну, за что пьём? – поднял рюмку Алесь.
– А за тех, кто командовал ротами, – чуть запинаясь языком, многозначительно ответил Жека.
– А ты командовал?
– Не-е-е. Поменьше. Я был старшим сержантом.
– На фронте?
– А как же! На японском. Бил самураев на Дальнем Востоке.
По опыту Алесь знал: если человек начинает говорить о боевых делах от первого лица – бил, занимал города, брал в плен, – значит, скорее всего, отсиживался где-нибудь в прифронтовом тылу, не стремясь к военным подвигам и наградам.
Когда Алесь спросил Жеку о последних, тот сердито замахал рукой:
– А на хрена они мне, эти железки? Звенеть должно не на груди, а в кармане!
– Тоже верно, – согласился Алесь, – ну, а после войны?
– Служил во внутренних. Эшелоны сопровождал с зеками да переселенцами. Хотя последние мало отличались от зеков, – ухмыльнулся Жека. – Непритязательные были. За лучшей жизнью, видите ли, ехали, дураки! – заржал он, а следом подмигнул, – Давай, брат, давай, наливай ещё!
Кровь прихлынула к вискам Алеся. И крутнулось назад колесо памяти, сшибая в ярости всякую житейскую мелочь на пути своём, и остановилось в том же яростном изумлении у вагона многострадального состава, высветив фигуру пьяного солдата: «Давай, мамка, давай, побыстрее разворачивайся!» Как зубильная метина в железо, врезались тогда в память и оскал стальных зубов, и нахальный пришур, и эти слова. «Неужели он?». Помолчали.
– Надо же, – с деланным недоверием обрадовался Алесь, выдав свой ступор за удивление, – и я во внутренних войсках служил, и я эшелоны сопровождал. Выходит, мы однополчане! – неожиданно для самого себя соврал он.
– Выходит, – сначала с подозрением, а потом в радостном изумлении ощерился Жека. – Быват же такое!
Он встал из-за стола, потянулся к Алесю, намереваясь обнять его. Алесь уклонился, обеими руками ухватил Жеку за плечи и усадил на место.