Буркачан. Дилогия «Порог греха». Часть 2 - стр. 17

Ночью у костра для дум глаза не закрывают. Напротив, смотрят на огонь или в звёздное небо. И то и другое – волшебное, никогда не назойливое диво, вызывающее светлую тоску о чём-то великом и совершенном. Огонь и небо настраивают на раздумья.

Над дальними сопками уже означивалась утренняя заря. Небо светлело и гасли звёзды. Близился новый день. Час-другой, и явятся краски и звуки рассвета, сливаясь в один торжествующий гимн жизни. Единый и неизменный для всех тварей земных: здоровых и немощных, сильных и слабых, добрых и злых, созидающих и рушащих. Зовущий к славе, а не позору всего сущего, к единению, а не распрям, к объятиям, а не поторчинам. Утверждающий самую величайшую ценность Земли – жизнь! Растений и животных, птиц и насекомых, камней и воды, и венца её – Человека. Жизнь, не поделённую Творцом на «свою» и «чужую».

Первым оборвал молчание Филипп.

– Хочешь, Алеська, я угадаю, о ком ты думал?

– Давай.

– Обо мне.

– Верно. Как ты догадался?

– Потому что я думал о тебе. И скажу сразу: жить в город с тобой не поеду. И устраивать меня на хлебную работу не надо. Не желаю, как ты, быть окольцованной птицей. Я уже приколтался к жизни такой, к этим брошенным людям прикипел. Я не смогу без них. А они пока терпят, наверное, без меня. Я смирился с обстоятельствами.

– Препакостное, конечно, состояние смирения. А, точнее, утопающего.

– Что ты имеешь в виду?

– Я тут прочёл записную книжку матери Марии, написанную ещё в тридцатых. Там запомнилась одна фраза: «Есть два способа жить: совершенно законно и почтенно ходить по суше – мерить, взвешивать, предвидеть. Но можно ходить и по водам. Тогда нельзя мерить и предвидеть, а надо только всё время верить. Мгновение безверия – и начинаешь тонуть», – процитировал Алесь.

– Сильно сказано, – Филипп шлёпнул ладонью об ладонь. – Покуда мы с тобой по водам ходить даже и не пытались, то, наверное, и начинать не стоит. Будем помалеху пускать пузыри. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

– Будем жить, Филя, пока живется.

Костёр догорел. Потянуло волглостью предрассвета.

– Ну, пора ехать.

– А может, прикемаришь малость? У меня спальные мешки есть – будь спок!

– Боюсь опоздать на работу: Салипод этого не терпит.

– А гаишников не боишься? Как-никак после этого, – Филипп щёлкнул по горлу.

– Королевскую рать они сами боятся! – улыбнулся Алесь.

Он вручил Филиппу клочок бумаги с домашним адресом и телефоном. Уже оседлав мотоцикл, спросил:

– А всё-таки, зачем тебя навещал губернатор?

– Догадаться не трудно: скоро выборы, прошёл слух, что я собираюсь выдвигать свою персону в кандидаты. Он заопасался.