Бумеранг - стр. 21
Ствол и переносицу майора соединяла одна линия. Он опустил глаза и отвернулся к монитору. Поёрзал на стуле, положил пальцы одной руки на клавиатуру, зачем-то провёл другой ладонью по столу.
– Я жду! – прикрикнула она.
– Что ты там хочешь найти? – он пожал плечами. – Ладно, держи, поиграйся.
Когда мобильник оказался у неё, Аста пролистала историю вызовов. Нахмурилась, разглядывая профиль майора и выстукивая ногтями по дисплею. Через минуту достала свой телефон.
– Шрам, – спокойно сказала она, – запоминай адрес.
– У меня тут не проходной двор! – взвился майор.
– С места не двигаться!
– Сдурела?!
– Теперь можешь начинать бояться, – сказала она, покачивая стволом.
Питкевич ухмыльнулся.
– Мне и так страшно. Правда, непонятно от чего. Если ты мне пояснишь, в чем дело, то я, пожалуй, соглашусь бояться более осознанно и качественно.
Он до глубины души был поражён её яростью. Но, зная, как о ней говорят в управлении за глаза, рисковать не хотел – перегнуть палку в разговоре с этой особой было легче лёгкого, а ситуация, в которой он сейчас находился, была просто из ряда вон. Короче говоря, страшно ему было до чёртиков, но тренированная психика мгновенно мобилизовалась. Он хотел было спросить, что ей в самом деле надо, но Аста взмахом руки не дала ему открыть рот.
– Не мешай. Придёт время – спросишь.
Она снова думала о Хромом, об этом майоре и покойнике Козлове. Телефон Питкевича в его блокноте не был чем-то странным. Странным было то, что в незашифрованной части блокнота, из которой и выплыли цифры его номера, он стоял между двумя строчками абонентов в Сирии.
– Я сейчас начну говорить прописные истины, – начала она, – но боюсь, что тебе не дано понять ни слова из того, что я скажу.
– Отчего же. Я тебя выслушаю, – кивнул Питкевич.
– Я тоже. Ещё раз, – она умолкла и разглядывала капельки пота на его плечах.
Казалось, напряжённость между ними на некоторое время пропала. Майор тоже молчал и с бешеной скоростью размышлял, куда бы сейчас направить разговор, чтобы вести его тоном помягче и в то же время максимально информативно, но тишина была неожиданно нарушена вопросом:
– Ты моешься?
Она наклонила голову на плечо и пристально посмотрела ему в глаза. Питкевич окрысился. Вопрос был задан явно неспроста, но в ответ вновь пришлось кивнуть.
– Каждый день.
– Так почему в этой комнате так воняет козлом? То есть, капитаном Козловым из аналитического отдела?
Отвечать ему было незачем. Вопрос был наполовину риторическим, наполовину издевательским. Оставалось только сопеть, раздувая в бессильной злобе ноздри, гонять по скулам желваки, скрипеть зубами и жалеть. Жалеть, что не пристукнул её сразу у двери!