Бумажные призраки - стр. 1
Julia Heaberlin
PAPER GHOSTS
© Julia Heaberlin, 2018
Школа перевода В. Баканова, 2018
© Издание на русском языке AST Publishers, 2018
Посвящаю Стиву – за безграничную веру в мои силы
Фотография – это секрет в секрете. Чем больше она открывает, тем меньше вам известно.
Диана Арбус (1923–1971), американский фотограф
Тогда
Когда моей сестре было двенадцать лет, она провалилась в могилу.
Мы гуляли одни на безлюдном кладбище. Из земли во все стороны торчали старые надгробия. Трава была сухая, такого же соломенного цвета, как ее волосы. Помню это ужасное трепыхание у себя в груди. Конечно, я пыталась вытащить сестру из свежевырытой могилы, но смогла лишь едва дотронуться до ее руки кончиками пальцев.
Она сидела в яме и смеялась.
Мне было пять.
Сестра обожала гулять на кладбище в Уэтерфорде, Техас. Там был похоронен Питер Пэн, хотя на надгробии значилось «Мэри Мартин Холлидэй». А еще некто по имени Джимми Элизабет и девочка Софрония – так же зовутся фиолетовая орхидея, английская ночная бабочка и персонаж из книги Чарлза Диккенса. Обо всем этом мне рассказала сестра. Она хотела назвать Софронией свою первую дочь (сокращенно – Софри или Фроня).
Покойников на кладбище было множество. Сотни. Миллионы костей лежали под нашими детскими ножками, беззаботно скакавшими прямо по могилам.
«Смерть пришла к ней, как летний сон» – было начертано на одной из древних, побелевших от времени могильных плит. Остальные слова эпитафии я не помню, хотя сестра каждый раз зачитывала ее целиком.
Я побежала за бабушкой, дом которой стоял в полумиле от кладбища.
Тем временем сестра сумела выбраться из могилы – на ней не было ни царапинки.
Очевидно, именно тогда, в тот самый миг, на нее легло проклятие. Семь лет спустя она исчезла – словно кто-то сбросил лассо с небес и утащил мою сестру к себе.
И именно в тот день меня начали преследовать страхи.
Теперь
1
– Ты вообще кто такая?!
Ставлю ферзя ближе к его королю.
– Ты уже знаешь.
Правой – здоровой – рукой он смахивает с доски все фигуры. Одним стремительным движением. Шахматы падают, прыгают по ковролину, закатываются в углы, припорошенные вековой пылью. Я не обращаю на это внимания. Умею держать себя в руках. Такую же невозмутимость хранит глухая старушонка, что сидит рядом со мной и вяжет бесконечный синий шарф. Или зеленый. Или розовый, или золотой… Он может быть любого цвета.
Спиц у нее нет. Морщинистые руки методично вяжут воздух, и невидимая работа гармошкой складывается на коленях. На редких серебристых волосах, торчащих из ее черепушки, криво-косо сидит белая фата.
Над головой старухи висят пластиковые часы. Всякий раз, когда я сюда прихожу, мне хочется сорвать их со стены. Время не имеет никакого значения для жильцов этого дома. Нет смысла думать о том, что осталось по другую сторону входной двери о трех замках. Нет смысла вспоминать собственные кошмарные преступления и людей, которые давно тебя не навещают. Подумаешь, в прошлой жизни ты ненавидел перезревшие бананы и трескучий зрительский смех из сериала «Я люблю Люси». Теперь ты все равно сидишь тут, ешь первое и смотришь второе.
Интересно, о чем думает Карл. Хочет меня убить? Мне двадцать четыре, как раз подхожу. Белокожая. Стройная. И похожа на сестру, говорят. Разница лишь в том, что она светилась изнутри. Она была бойкая. Храбрая. Прирожденная актриса. Людей к ней тянуло. Они души в ней не чаяли. Карла тоже притянуло – и он лишил ее жизни.
Быть может, он принимает меня за ее призрак.
Я всего лишь дублерша, Карл. Муляж, начиненный динамитом, запрограммированный на месть. Стою за кулисами и дрожу перед выходом на сцену. Скоро мы с тобой сыграем главные роли в этом спектакле.
Всякий раз я оказываюсь для Карла незнакомкой – или он врет? Он еще ни разу меня не узнал. И имени моего не помнит. Отказывается отвечать на вопросы о том, почему носит рождественский галстук с мордой Гринча в июне, где купил свои древние сапоги свинцового цвета и куда они носили его в последний раз. Такие сапоги наталкивают на мысль о прекрасных горных видах. Я представляю, как крепко стою на вершине опасного утеса, а передо мной на многие мили раскинулась красота.