Бумажные доспехи - стр. 50
Донно пристегнулся, потом, стараясь не отвлекать Морген от дороги, пристегнул ее тоже. Откинулся на спинку, закрывая глаза.
Морген нервно смеялась, приноравливаясь к управлению, и ему вдруг стало все равно, въедет она куда-нибудь или они совсем разобьются. Недавнее чувство обреченности, мысль о том, что он уже давно умер, вернулись.
– Разве ты не слышала? – равнодушно спросил Донно. – В то время постоянно об этом говорили, да и сейчас есть те, кто помнит.
Морген покачала головой и, закусив губу, сосредоточилась на повороте. Донно посмотрел на нее из-под ресниц.
– Я расскажу потом, ладно? – мягко сказал он. – Слишком сложно.
– А ты кратко. Нам тут ехать четверть часа… н-наверно, – по крайней мере, столько это заняло в прошлый раз, когда Донно подбрасывал ее до дома.
Почему бы и нет, подумал Донно. Всего лишь старая пыльная история из прошлого. Почти все корни, которыми она прорастала в настоящее, Донно обрубил, а утрата магии окончательно поставила в ней точку.
К тому же, когда он говорил, то еще как-то чувствовал себя. Замолкал – и терялся в тошном сумраке.
– Мои родители оба маги. Были.
– Редкий случай.
– Ага, редкий. Мне так часто говорили. Тем более, что я унаследовал способности отца.
– Прямо унаследовал? – поразилась Морген и отвлеклась от дороги.
В семье магов редко рождались дети с сильным даром, и того, что какие-то особенности родителей переходили детям, практически не бывало. Законы генетики касательно магии давали обратный ход.
– Смотри вперед, – отозвался Донно. – Да, я был эмпатом, как и он. Нас даже приглашали несколько раз на экспертизы, пытались выяснить, что способствовало этой наследственности. Правда, до такого уровня, как он, я никогда не дотягивал. Во всех смыслах.
Он открыл глаза полностью и повернул голову, чтобы видеть выражение ее лица.
– Отец был членом управляющего совета Института. И еще наркоманом. Только не наркотики употреблял, а эмоции. Сначала понемногу, ему хватало того, что он от матери получал. Потом потребовалось больше. Он доводил ее до слез, унижал и пил ее боль. И слетел с катушек совсем. Да не может быть, что ты не слышала эту историю, – вдруг мрачно сказал он.
– Кажется, слышала, – неохотно призналась Морген. – Но я как раз поступала на высшую ступень, экзамены сдавала и мне тогда вообще ни до чего было. Гвинас, да? Но я почти ничего не помню. Если тебе не хочется, не рассказывай.
– Гвинас, – кивнул Донно. – Мой отец. Мы жили в отдельном доме, и поэтому никто не знал, что там творится. В одиннадцать выявили мой дар, а когда мне исполнилось четырнадцать, я убил отца. Потом нас с матерью накрыло откатом – и от того, что он постоянно делал с нами, и от той последней драки. Мне на самом деле повезло, я просто застал его врасплох.