Буквы. Деньги. 2 пера. Том второй - стр. 27

Во все стороны тянутся нити. Каждая нить – судьба, каждая нить – человек.

Нити лежат на ладонях, оплетая пальцы, как паутина, шелестят подобно струнам арфы, рождая невероятно красивую мелодию жизни. Те, кто ходит там внизу, даже не подозревают, что к их сердцу через родничок тянется красная дорожка судьбы. И даже мысли не возникает в их головах, что эти нити кто-то держит.

А он перебирает их, любуется миллионами оттенков алого, бордового и многих иных тонов красного, высматривает прозрачные или совсем тонкие, что вот-вот порвутся, растворяясь в воздухе вместе с последним вздохом человека. Такие нити следует подлечить, накручивая на них шерсть новых событий. Но их много, а он один, а потому не всегда успевает прийти на помощь.

Порой нить рвётся, сразу тая у него в руках. В такие моменты он поджимает губы, все ещё не веря, что достоин вести судьбы людей этого города. Сердце болезненно сжимается. Он знает, что мог успеть. Он знает, что собственными руками выбрал спасение другой души. Ощущает, как тяжелеют и темнеют от горя связанные с этой нитью судьбы. Каждая порванная нить оседает чувством вины в его душе. Как у каждого врача есть свое личное кладбище, так и у него оно все растёт, давит безжалостно на плечи.

Некоторые нити рвёт он сам. Склизкие и прогнившие, они пускают заразу на все остальные, подрывая сотни и тысячи. Наркотики, убийства и изнасилования разрушают судьбы изнутри, распространяя неприятные запахи. Он терпеть их не может, каждый раз выуживая такие из пучка хороших. Они извиваются, выскальзывая из пальцев и стремясь уйти, спрятаться среди других, но запах выдает их. Как бы хорошо ни скрывалась судьба, прикидываясь милой и радушной, если она гнилая, то стоит лишь хорошенько принюхаться, поднеся нос поближе, и всё сразу становится ясно. К сожалению, именно в эти моменты, упускается время, что могло бы быть потрачено на спасение других, но…

Вздохнув, он в сотый, нет, в тысячный раз ловким привычным движением перебрал нити в руках. Они отозвались тонким звоном, ластясь к пальцам. Он уже привык к ним, научился разговаривать, подсказывать. Нити называли его по-разному: провидение, дар, ясновидение, интуиция…

С крыши небоскрёба открывался чудесный вид на город. Слегка тусклое от смога солнце окутывало здания, смягчая их контуры. Оно словно матушка ласково скользило лучами по окнам, деревьям, машинам, людям и по его лицу, желая спокойной ночи и обещая вернуться завтра. И город отзывался, тихо шебурша колесами машин. Нити тоже отзывались: люди поднимали головы, щурясь на солнце, ощущали уют и тепло родного окружения.