Букринский плацдарм, или Вычеркнутые из списка живых - стр. 27
Младший сержант собрался с мыслями и продолжил письмо. «… дорогая Лидушка, тут недавно мы останавливались в украинской деревне. И в ней я повстречался с очень хорошей девушкой… – Георгий замер и стал обдумывать, а стоит ли ему писать об этой встрече, и о девчушке, которая ему так приглянулась и сразу запала в сердце, но, наконец, он решил, что это как раз и стоит сделать. Георгию надо было с кем-то поделиться своими переживаниями, а кому, как не самому близкому и дорогому человеку, его любимой сестрёнке, об этом рассказать? И Георгий продолжил: – Дорогая Лидушка, моя родная сестричка, ты не представляешь, какая это замечательная девушка! Мы виделись с ней всего ничего, меньше суток, но так бывает: я почувствовал сразу, что мы очень близкие с ней люди. Близкие по духу. Да, она немного забавная, особенно когда говорит на своём украинском наречии, которое не совсем понятно мне, она тараторит на нём, как заводная, и я не всегда могу разобрать о чём же она говорит, но какая же она… – Георгий опять запнулся и не знал, как закончить фразу, и только через минуту нашёл подходящее слово, – она, Лидушка, такая, как и ты. Мы с ней друг друга понимаем с полуслова, мы думаем с ней одинаково, и нам друг с другом хорошо. Так получилось, что на моих руках умер её раненный отец-артиллерист, и я теперь хочу взять всю ответственность за неё на себя. А ведь ей всего-то шестнадцать лет! Вот закончится война, и я вернусь в её деревню и заберу её с собой в наш Семипалатинск. Её зовут Наталкой, то есть Наташей. Я уверен, Лидушка, что вы подружитесь». Георгий хотел ещё кое-что дописать, но тут в их сторону начала стрелять артиллерия противника. Канонада резко усилилась. Уже было семь утра. В небе вновь появились «месеры».
– Во-о-о-оздух! – истошно завопил комроты Юрик Шестопалов.
В небе и вправду появились несколько чёрных точек. Они приближались, и всё отчетливее вырисовывались контуры «месеров». С включенными сиренами «месеры» начали пикировать на окопы. И вскоре самолёты противника в наглую стали утюжить наши позиции. Немцы знали, что у наших на этом участке Букринского плацдарма не было ни зениток, ни крупнокалиберных пулемётов, и потому вели себя уж очень самоуверенно и ничего не опасались. К артиллерийским выстрелам добавились бомбы, посыпавшиеся с неба.
И на земле наступил сущий ад.
Глава шестая
Истребители «Мессершмитты BF-109» стали своеобразным символом «Люфтваффе» и всего немецкого милитаризма в пору его наивысшего могущества. Только советских штурмовиков «Ил-2» было выпущено в предвоенные и военные годы больше, чем «месеров сто девятых». Они составляли основу гитлеровской военной авиации в Польскую, во Французскую и в начале Восточной кампании, и во время военных действий просто терзали противника.