Букет незабудок - стр. 44

– Все дело в жажде?

– Именно в ней, будь она неладна. Будь папаша Ника первородным или хотя бы чистокровным, все могло сложиться иначе. Но тогда никто не мог знать наверняка, станет он слабокровным безумцем или же наоборот. Простым анализом крови тут делу не поможешь. А ребенок-то уже здесь – вот он. Живой, румяный. Мы долго беседовали с Владимиром в тот день, и, наверное, решающим фактором стала именно неизвестность. В доме Смирновых уже было семь вампиров, а значит, семь жизней, что подвергнутся риску, если жажда нового собрата возьмет над ним верх. Так и рассудили: лучше отдать ребенка тем, кто живет достаточно уединенно, но при этом и в курсе ксертоньских дел.

– И вы выбрали Каримовых?

– Именно.

– Никогда их не встречала. Ни отца, ни мать.

– Ну, тебе еще посчастливится. Они хорошие люди. Не видные, но хорошие. Живут на частной территории, держат магазин.

– Да, знаю. Я там была, – перед глазами тут же пронесся фрагмент из беспечного прошлого, где я и Ник сидим на корточках возле стенда со специями и пытаемся найти что-нибудь без карри. Воспоминание доставляло почти физическую боль, сплетаясь крепким узлом вокруг израненного сердца. Я мотнула головой, отгоняя непрошеное наваждение. Костя обеспокоенно посмотрел на меня.

– Что-то болит?

– Нет. – Я подумала – только сердце, но вслух добавила: – Все хорошо.

Отец окинул меня неуверенным взглядом. Не заметив никаких иных признаков, Костя вытер остатки соуса салфеткой с лица и продолжил:

– Понимаешь, раньше с приемным отцом Ника мы были неплохими приятелями. На рыбалку ездили, в институте вместе учились. Всякое было. Много хорошего, но и… – Костя покривился, давая понять, что было в отношениях и скверное. – Ты, наверное, не знаешь, но Николай – один из нас. Образно, конечно. Он не может обращаться, как и многие другие. Стареет достаточно обычно, да и в целом живет как все. Грубо говоря, он человек из оборотничьей семьи, которых мы зовем знающими. Не всем передается дух, а вместе с ним и особенности. У каждого клана проклятие срабатывает по-разному.

Я внимательно слушала отца. Не знаю, какая из новостей удивила меня больше.

– То есть оборотничество – не дар?

Костя неоднозначно покивал из стороны в сторону, как бы взвешивая все плюсы и минусы, и с досадой усмехнулся:

– Скорее уж проклятье. Впрочем, твои бабка с дедом со мной бы не согласились. Уж она-то считала наше положение преисполненным миссией.

– Но не ты?

– Но не я, – отец жестом указал на упаковку с роллами, а затем на меня. – Ешь. Тебе нужно набираться сил.

Я послушно потянулась за небольшим роллом с тунцом, обернутым в нори. Обмакнула край в соевый соус и отправила в рот.