Бухенлирик. Проза, стихи из прозы, поэзия и снова проза - стр. 1
Мыслидо
(предисловие)
Вот, что со мной не так? Не так давно писала для одного периодического издания про свой заветный детский стишок, который любил декламировать папа на даче во время сельхозработ. Есть у меня такой. Про баклачки и мохнатые стручки.
Каждый из нас помнит какой-нибудь детский стишок из своего дошкольного сопливого детства. У кто-то это «Муха-Цокотуха», у кого-то «Колобок» или что-то из утренников в детском саду. А у меня это был стишок про огородника. Папа его целиком не знал и некоторые слова в нём случайно поменял, но суть он помнил… Он всегда его декламировал в полный голос, когда на даче перекапывал землю под посадку помидоров, огурцов и всякой другой многочисленной огородной рассады. А про баклачки и мохнатые стручки мы все радостно вспомнили, когда случайно перепылились посаженные рядом обычные белые кабачки, зеленобокие цуккини, патиссоны, обыкновенная тридцатикилограммовая тыква-гигант и миниатюрная декоративная тыквы с бородавками по всему плоду. Что выросло? Не выросли разноцветные и разногабаритные плоды, как написано по названиям на упаковке с семенами. А на всех грядках выросли разномастные кусты и на них – одинакового размера и плоды цвета полуобморочного лица дистрофика и с бородавками по всему плоду. Только вскрытие показывало, что же это там выросло… Белое нутро – патисон, зеленоватое – кабачок, желто-зеленое – цуккини, а жёлтое – тыква или что-то ещё…
Я долго пыталась найти оригинал этого стишка и, наконец, мне удача улыбнулась. Автор этого шедевра Наталья Петровна Кончаловская (1903—1988). Вот он, читайте!
"Жил один садовод, он развёл огород:
Приготовил старательно грядки.
Он принёс чемодан полный разных семян,
Но смешались они в беспорядке.
Наступила весна, и взошли семена,
Садовод любовался на всходы.
Утром их поливал, на ночь их укрывал
И берёг от холодной погоды.
Но когда садовод нас позвал в огород,
Мы взглянули и все закричали:
Ни в земле, ни в воде, никогда и нигде
Мы таких овощей не встречали!
Показал садовод нам такой огород,
Где на грядках, засеянных густо,
Огурбузы росли, помидыни росли,
Редисвёкла, чеслук, и репуста.
Сельдерошек поспел, и мортофель дозрел,
Стал уже осыпаться спаржовник,
А таких баклачков и мохнатых стручков
Испугался бы каждый садовник.
Мы корзину несли, но решить не могли:
Как нам быть с овощами такими?
То ли жарить их нам, то ли парить их нам?..
Ну, и съели их просто сырыми!"
Много времени прошло с тех пор, но про огурбузы и помидыни я помню почему-то всю жизнь! И голос отца, который с восторгом его декламировал с лопатой в руках на пустом ещё огороде.
Поделилась радостью с давним коллегой по творческому цеху, с которым мы в две тысячи пятнадцатом году начинали проект "Зосима Тилль" Александром Чащиным, и оказалось, что у него есть ровно такая же история под кодовым названием "Фруктовые часы"! И также, как я, в своё время он тоже проделал долгий путь в поиске автора и оригинала своего детского стихотворения. Вот оно, Алексея Смирнова (1946):
"На стене висят часы,
Щелкают минуты.
Вместо чисел у часов
Ягоды и фрукты.
Груши, вишни, виноград,
Яблоко отличное.
Сколько времени сейчас?
Пять минут клубничного.
Стрелки-ветки шелестят,
Словно ждут чего-то.
Служит гирею у них
Чашечка компота.
Наливается компот -
Чашка опускается.
Выпивается компот –
Чашка поднимается.
Капает прозрачный сок
С персика тяжелого.
А теперь который час?
Двадцать пять вишневого.
Неужели спать пора,
И погасла лампочка?..
Разве время подошло
К половине яблочка?
Я, пожалуй, отопью
Капельку компота.
Хорошо идут часы,
Точная работа!"
К чему я это всё вам сейчас рассказываю, как из серии "никогда не было, и вот опять"? Внезапно подумалось, раз у нас, у дураков великовозрастных, мысли до сих сходятся, причем там, где даже и предположить в трезвом виде нельзя, значит вновь мы думаем на двоих, значит жива ещё та магия (Сашка называет её "метафизикой творчества") работой заклинаний которой уж скоро десять лет как стал давно живущий собственной неведомой нам, его авторам, жизнью Зосима Тилль.