Будущее международного права. Сборник статей - стр. 31

С таким предложением согласиться нельзя. В целом можно солидаризироваться с В. С. Хижняк в том, что «все идеи и теории, связанные с необходимостью максимального ограничения суверенитета, десуверенизации и т. д., навязываемые России через политику США и многих западноевропейских государств, не имеют ничего общего с необходимостью установления мира и безопасности в международных отношениях, защитой прав человека, борьбой с международной преступностью. Их цель – унификация мира в интересах мирового центра власти»^>66. Еще раньше известный политолог А. С. Ципко по этому вопросу высказался предельно конкретно: «Те, кто уничтожает суверенитет и достоинство своего государства, вольно или невольно работают на упрочнение державности и суверенитета его конкурентов. Средней позиции в этом вопросе о суверенитете нет»^>67.

Е. М. Примаков считал, что «в развитии интеграционного процесса на постсоветском пространстве не обойтись без наднациональных структур, в пользу которых должна отойти часть суверенитета государств-участников интеграционного объединения – без этой неизбежности интеграция застрянет лишь на начальном этапе»^>68.

Иного мнения придерживается президент Белоруссии А. Г. Лукашенко. По его мнению, в связи с созданием в 2015 г. Евразийского союза «никто свой суверенитет не ограничивает»^>69. Сказано справедливо и с международно-правовой точки зрения верно.

Некоторые ученые (В. М. Шумилов, Ю. Н. Малеев) предлагают наделить ООН полномочиями мирового правительства. Например, Ю. Н. Малеев пишет: «ООН должна принять на себя роль мирового правительства. Притом правительства – не исполнительного органа, как это имеет место в государствах, а самостоятельного надгосударственного института, не имеющего над собой иной власти»^>70.

Согласиться с таким предложением нельзя. Напомню в этой связи, что Международный суд ООН в своем консультативном заключении от 11 апреля 1949 г. со всей решительностью указал на то, что ООН «никак не является сверхдержавой» и не может быть мировым правительством.

Ю. Н. Малеев полагает, что «международное управление можно определить как внешнее управление наднационального характера делами данного государства, а также кризисной ситуацией или районом (ресурсами, деятельностью) в пределах международной территории общего пользования по договору между заинтересованными государствами или по решению международной организации»^>71. В полной мере с этим определением согласиться также нельзя. Во-первых, международное управление не является наднациональной функцией, поскольку над государствами нет и не может быть командующего органа верховной власти. Во-вторых, международное право не может управлять районом или ресурсами международной территории. В-третьих, нуждается в уточнении формулировка Ю. Н. Малеева «внешнее управление наднационального характера делами данного государства». Немыслимо себе представить, каким образом одно государство «наднационально» может управлять другим государством. В-четвертых, ни одна современная международная межправительственная организация не обладает наднациональными функциями в плане управления поведением государств – первичных субъектов международного права.