Будущее – дело тёмное - стр. 26

Но у нашей армии и так проблем хватает. Нечисть, внутригосударственные бунты, периодически прорезывающиеся сепаратисты, которым соседушки не жалея золота сыплют… Или усмирение творческих порывов соседей. Папа со смехом описывал случай, когда тиронские военные пересекли границу поодиночке и без оружия, собрались в условленном месте, а взамен подкупленного мастера-кузнеца их горячо встретили наши пограничники, следившие за «чистыми помыслами» с самого пересечения оными границы.

– Дорогой, не думаю, что Санни это интересно, – строго заметила мама.

– Но мне интересно, – несмело возразила я.

– Но ей интересно, Ами, – поддержал меня отец.

– Разумеется! – вспыхнула мама и слишком сильно звякнула чашкой о блюдечко, едва не расколотив хрупкий фарфор и забрызгав белоснежную скатерть чаем. – Сначала она слушает твои бравые рассказы, а потом разбивает статуэтки о головы молодых людей! Веррас, одумайся!

– Это… вышло случайно, – прошелестела я, не зная, куда деваться.

– Только это меня и утешает! Не хватало еще, чтобы ты сделала это нарочно! Риннар Шариден – достойный юноша из старинного рода, а ты…

– Уверен, что на то были веские причины, – мягко вклинился в монолог разгневанной супруги отец. – Не правда ли, Санни?

Я с трудом сглотнула. С одной стороны была мама, до глубины души потрясенная моим неприличествующим леди поведением, с другой – папа, которому хватит и намека, чтобы Риннару жизнь медом не показалась, невзирая на весь его род и заслуги оного перед короной… И что полагалось делать оказавшейся под перекрестным огнем мне, которой было жаль и себя, и родителей, желающих мне только добра, и даже Шаридена, которому, если честно, и без того мои слезы с лихвой отлились?

– Это была случайность, – упрямо повторила я, стараясь не ежиться под пристальными родительскими взглядами. – Глупая случайность, в которой никто не виноват.

– И Шариден? – прищурился папа.

– И Шариден, – твердо ответила я, не опуская глаз.

Не знаю, поверили мне или нет, но вопросов больше не последовало, а разговор вернулся в прежнее беззаботное русло. Но я все равно чувствовала себя преступником, помилованным в последнюю минуту перед казнью; прятала заметно дрожащие руки, отвечала невпопад, потеряла всякий интерес к булочкам и в итоге была признана уставшей после дороги и учебной недели и отпущена к себе. После обеда меня ждала запланированная мамой прогулка по городу, которая наверняка затянется, и я действительно решила отдохнуть, чтобы с честью выдержать это испытание.

И я его выдержала. И бесконечные магазины, и визит к знаменитому не только в Освэре портному, обернувшийся ворохом листочков с эскизами и отрезами тканей, от которых рябило в глазах, щебетанием дородной дамы в моднейшем платье, вырезы и разрезы которого балансировали на грани приличий, и заверениями в том, что на Девичьем балу мне не будет равных, отточенными до последнего слова на сотнях таких же наивных клиенток.