Буду твоим первым - стр. 24

Когда мы вошли в дом, я специально его опередила, толкнув плечом. Да, он спас меня, но при этом и разозлил. И вообще, спасать меня – его работа, тоже мне герой!

— Есть хочешь?

— Не голодна, — раздражённо захлопнула дверь своей временной комнаты. Есть хотелось, но признаться в этом – ни за что.

— Ну и отлично, — раздался за дверью его глухой голос.

— Ну и отлично, — передразнила я и, бросив на пол пакет с тряпками, плюхнулась на кровать.

Не нужно мне его общение, потому что уже завтра я буду нежиться в ванне с душистой пеной и даже ни разу о нём не вспомню.

Я уже засыпала, и мне показалось, что где-то за окном, в лесу, раздался рингтон телефона. Совсем слабый, едва различимый. Настолько отдалённый, что проще было принять его за игру воображения. Что я и сделала, уютнее завернувшись в одеяло.

8. Часть 8

***

Что-то случилось – это я поняла сразу же, как только вышла утром из своей комнаты-клетки. Найк был напряжён, даже не так – он был чертовски загружен. Может, даже немного растерян. Сосредоточенное лицо, серьёзный взгляд.

— На столе чай и консервы, — кивнул себе за плечо, не удостоив меня даже короткого взгляда. Подошёл к окну, продолжая о чём-то лихорадочно размышлять.

— Пожалуй, я потерплю, — огрызнулась. — Дома поем нормальной еды.

— Терпеть придется долго.

— В смысле? Ты же сказал, что уже сегодня.

— Планы поменялись, пока мы остаёмся здесь, — отрезал он и наконец-то обернулся.

Плохо дело. Лицо – восковая маска, на висках скопились бисеринки пота. А эти его глаза...

Стало тревожно.

Сделала пару шагов навстречу, стараясь не думать сходу о самом плохом.

— Почему поменялись? Что-то с отцом?

— С ним всё прекрасно.

— А почему тогда мы не уезжаем? Значит, что-то случилось. Просто ты не хочешь мне ничего рассказывать!

— Да, я не хочу тебе ничего рассказывать, — снова отрубил он, и я была готова заскулить от отчаяния.

Я не выдержу ещё одного дня здесь. Так мечтала, что уже сегодня окажусь дома и забуду весь этот кошмар!

Я очень хотела узнать, что же там такое происходит, вне стен этой хибары, но уже поняла, что давить на него бесполезно, и истерики его не берут. Если он не захочет – то ни за что не расскажет. Но быть в полном неведении – невыносимо.

— Мне до сих пор что-то угрожает, да? — я сменила тон и постаралась смотреть на него как можно добрее. — Могу я узнать хотя бы это? — он молчал, не отводя от пыльного окна хмурого взгляда. Тогда я подошла к нему совсем близко и осторожно тронула за плечо: — Найк, пожалуйста…

Он снова посмотрел на меня, и мне вдруг показалось, что я никогда ещё не видела настолько уставшего человека. Уставшего не физически, а просто какого-то... потухшего. Что было чертовски странно, потому что раньше мне казалось, что он невероятно собран и ничто не может его сломить.