Буду твоей Верой - стр. 33
Настраиваю локаторы, чтобы лучше слышать.
–…люблю, говорит, жить без тебя не могу, Егор… – распинается лживый спортсмен развесившим уши студентам.
Моя челюсть медленно, но верно опускается вниз, глаза наливаются кровью, а зубы превращаются в клыки.
– Можно тебя на минуточку, любииимый? – хватаю парня, без которого жить, оказывается, не могу, за рукав, и тащу из спортзала, чтобы убить. – Так соскучилась, страсть, – ядовито улыбаюсь зрителям нашего театра комедии.
Радует, что эта здоровенная детина не сопротивляется и смиренно следует за мной.
– Ты… – наставляю на звёздного гада указательный палец, яростно сжимая губы. – Ты – не Бестужев. Ты… – замолкаю, подбирая подходящее обзывательство. – Ты – Бесстыжев. Как тебе не стыдно?
Но ему точно не стыдно, потому что Егор складывает руки на груди и с усмешкой глазеет на бешенную меня.
– А что такого? – лениво отзывается Бесстыжев и почёсывает бровь.
Он издевается?
– Что такого? Ты спрашиваешь, что такого? – злорадно шиплю я. – Теперь они подумают, что ты встречаешься со мной из жалости, а не от большой любви, – доходчиво объясняю тупице.
– Но это же так и есть, – поясняет Бесстыжев.
Вот дубинушка древнерусская…
Бью себя по лбу и обессилено выдуваю сквозь зубы воздух.
– Ну, извини, мы не договаривались, о чём говорить, – пожимает плечами Бесстыжев.
– Мы вообще ни о чём не договаривались, если на то уж пошло, – сержусь я. – После физкультуры будешь ждать меня у входа в корпус, – рявкаю и не жду ответа, потому что меня не касается, какие у него могут быть планы. – А сейчас в твоих интересах сделать так, чтобы все знали, что МЫ, – интонационно выделяю последнее слово, – влюблённая пара.
Бестужев одобрительно кивает, берёт меня за руку, отчего я сначала пугаюсь, переживая, что Артём Чернышов увидит наши сцепленные руки, но потом вспоминаю, что для него-то я и устроила весь этот цирк, и позволяю вести себя в спортзал парню, от которого мои жилы стынут.
– Привет, это моя –девушка, мы – влюблённая пара…
– Здорова, пацаны, мы – пара, все слышали?
– Эй, Пряхин, – орёт на весь зал полудурок, – она – моя девушка, а я – её парень…
И так с каждым, пока мы проходим от холла до волейбольной сетки.
У меня начинает подёргиваться глаз, и, кажется, даже скатилась слеза… от стыда и отчаяния….
– Что? Опять не так? – поворачивается Бесстыжев и удивляется. – Ты же сама просила сделать так, чтобы все знали. Теперь знают все, – довольно заключает недоумок, а у меня обречённо опускаются плечи.
Наверное, стоит сменить пальто на зимний пуховик, потому что, если так дело и дальше пойдёт, то мой красный нос отвалится, а ноги ампутируют от переохлаждения.