Будни ваятеля Друкова - стр. 46
Правда, в целом, замечательный праздник Хэллоуин, всё-таки, прижился и пришёлся по вкусу подавляющему большинству усердно зомбированной части большой страны.
А далее Дениске приснилось, что его творение, чугунный Светильник Джека на двух ногах, идёт на него по полынному пространству, высоко подняв над своей светящейся красной головой огромный топор. «За что ты на меня обиделся, Женя?» – обливаясь обильным потом, прошептал Друков и проснулся.
Денис Харитонович открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света люстры. Он в некотором смятении обратил внимание на то, что раздет догола. Кто же такой заботливый? Не чугунный же Джек его раздел. Нет, явно, не он. Перед ним стояла тоже обнажённая и улыбающаяся совсем молодая женщина, поселковая красавица Раиса. Не брюнетка. Наоборот, блондинка, причём не крашенная. Натуральная. Синеглазая, с аккуратными чертами лица.
Её притягательный и до боли знакомый половой орган был тщательно выбрит и, как бы, тоже улыбался, но не горизонтально, а вертикально, находясь напротив усталых, но проницательных глаз Дениски. Скульптор и поэт, тяжело вздохнув, сунул в её не очень широко распахнутую вагину указательный палец, почему-то понюхал его и отрешённым голосом пробормотал:
– Но ведь, Рая, ночь на дворе.
– А я хочу быть везде, всегда и всюду с тобой, Денис Харитонович, – она присела на край дивана и начала катать левой рукой его волосатые «шары». – Я хочу быть всегда с тобой. Ты можешь это понять?
– Почему, Рая, ты этого так остро желаешь? Аргументируй!
– Потому, что ты – особенный человек, ты – гений. А ещё – большая лапочка.
– А что мне прикажешь делать, если вдруг очень многие женщины этого пожелают? Что произойдёт?
– Нормально всё получится. Я ведь всегда терпеливо жду, Денис, а потом возвращаюсь к тебе. В крайнем случае, я буду их… мочить. Но не думаю, что дело до таких действий дойдёт. Я щедрая и готова делиться своей радостью со всеми.
– Но не всё так просто, Рая, – прошептал Друков. – На меня открыл охоту Задорный Теннисист. По каким-то странным причинам он намеревается меня ликвидировать.
– Ах, ты глупенький мой! – заворковала Раиса. – Фантазёр и дурашка! Да если бы наш уважаемый Игнат Игнатьевич пожелал бы тебя убить, то он сделал бы это в течение пяти минут. У него в таких делах проблем не имеется.
Висящий на стене портрет, на котором был изображён Задорный Теннисист, зашевелился и кроме этого, задёргав толстыми, мясистыми губами и завертев мутными глазами, расположенными, как два ствольных отверстия снайперской винтовки наставительно сказал: