Будни ваятеля Друкова - стр. 36
Довольно быстро Друков нашёл удобную скамейку, устроился на ней, раскрыл кейс, извлёк оттуда большую папку, на котором было написано: «Эскизы». Очень много листов. На каждом – схематичный вид будущей скульптуры. Да не простой, потому как Дениска был истинным художником и скульптором, он занимался особенным… чугунным литьём.
Именно, он, а никто другой был основным в Разгуляндии из числа создателей кошмарных, монументальных монстров. Опредёлённая часть из них носила не только… зловещий характер и вид, но и бытовой, и порой эротический.
Так что, большинство его фигур конкретно и настойчиво напоминало то, что каждую ночь сниться озабоченным в сексуальном плане молодым людям, пока ещё не приобщившимся к чудесам эротики и секса.
Именно, здесь во дворе, на этой скамейке, всемогущий Дениска назначил деловое свидание с начальником отдела, точнее, с министром культуры областного значения Риммой Афанасьевной Курдюминой, женщиной под пятьдесят лет, но всё ещё желающей активной ласки и практических… ухаживаний со стороны противоположного пола.
Что уж скрывать? Дениска искал от такого знакомства некоторые явные практические выгоды. Ему в самое ближайшее время необходимо было солидное финансирование для создания специальной художественно-литейной мастерской в родном посёлке Хэллоуин. Грандиозный творческий план давно пускал ростки, потом расцветал в Денискиной голове и, наконец-то, вызрел. Ведь он, Друков, прославит своими фигурами не только родной посёлок, область, но и всю Разгуляндию. Всё то, что он создаст, со временем покорит весь мир.
Заодно он выпустит тридцать вторую книжку новых, нерифмованных трёхстиший. На какой хрен нужна рифма, главное – мысль и образ. Правда, по этому вопросу с ним далеко не все и не всегда соглашались.
Тут же в голове у него родились и очередные гениальные строки. Он достал авторучку и блокнот и торопливо записал их и прочитал вслух:
– Фонд пенсионный ограбил, прохожий, тебя.
Может, и он – порожденье земных хэллоуинов…
Скушай морковку и маску на брови надень.
– Бесподобно! Ай, да, Дениска, ай, да, Друков! – это сказала его давняя знакомая, большая серая крыса, выбираясь из урны. – Ай, да, сукин сын!
– Нет, я не сукин сын, Мазя! А я – просто молодец! – ответил он крысе не очень громко, но отчётливо. – Такое стихотворение сходу сотворил. Ведь могу же, когда захочу! А хочу я всегда!
– Согласна с тобой. С тех пор, как я сбежала, точнее, сошла на берег с тонущего корабля, я не слышала ничего подобного.
Приветливо, на прощанье, махнув ему лапой, Мазя перебежала через дорогу, направилась в соседний скверик.