Будни Снежной бабы - стр. 26
И он успокоился, перестал наказывать ее: не грубил, не был жесток в сексе. Когда в Ланиной жизни снова появились подарочки (небольшие сережки с бриллиантиками), она решила, что пора действовать.
За прошедший год она узнала основную расходную статью Паши: его сыновья. Оба они учились в частной школе, оба посещали репетиторов по двум языкам. Младший увлекался конным спортом, старший играл в теннис – оба хобби стоили весьма недешево. Каждые полгода дети отправлялись мир посмотреть: на их страничках в инстаграме мелькали то Испания и Венеция, то Германия и Австрия, то Вьетнам, то Англия.
Лана, побывавшая за границей лишь раз, – мама вывезла ее за тряпками на Харьковский рынок, – завидовала двум несовершеннолетним щеглам. Она листала фото и представляла себя на их месте, такую красивую, такую изысканную и стройную… «Сопливые сволочи, почему вам все досталось на халяву? – думала Лана. – Почему вы родились в семье, где в вас души не чают и деньги водятся, а я – в нищей халупе, где на меня всем было плевать, лишь бы с голоду не померла?»
Ее безмерно злило то, что деньги, которые она уже распределила в общий семейный бюджет ее и Паши (необходимо первым делом купить ей после свадьбы машину, не бывает сейчас обеспеченных семей с одной машиной!), утекают зря.
Но была и другая сторона раздражающего ее вопроса: оказывается, Паша очень хороший отец. Если он так любит своих детей, значит, ей остается только подарить ему сына, и все козыри в ее руках!
Разве сможет старая толстая жена составить конкуренцию молодой красавице с младенцем на руках?
А сыновья от первого брака – они уже взрослые, в отце не особо нуждаются, им достаточно будет и алиментов.
В конце концов, Лана вовсе не намерена запрещать Паше с ними общаться! Пусть. Ей не жалко.
Она совершила ошибку в самом начале: рассказала о своем плане маме. Обронила сначала случайно, мол, жди внука, а когда мать насторожилась и потребовала объяснений, Лана и вывалила все, что задумала. Она надеялась, что мать удивится и обрадуется: как не обрадоваться беременности родной дочки? Но почему-то вышло наоборот. Мама дернула ее за руку и посадила перед собой. Ее некогда красивое лицо стало суровым.
– Светка, прекрати, – сказала она, – не губи себя. Ты этому Орешкину не нужна, и сама это знаешь. Остановись.
Лана опешила. Во-первых, никакая она не Светка, сколько можно повторять! Во-вторых, кто бы говорил: «Не губи себя»!
– Себе советы раздавай! – фыркнула Лана, до глубины души раненая материнской грубостью. – Я думала, ты обрадуешься! А ты… вот ты какая! Завистливая! Что – завидно?