Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти (сборник) - стр. 52
– Это, – мрачно сказал я себе, – прекрасный повод обратиться в полицию.
Я туда позвонил, и ответил мне сержант Фишер.
– Кто говорит? – осведомился он.
– Моя фамилия Арнольд.
– Какой именно?
– Ричард Арнольд.
– Это у вас пропал силихем-терьер?
– Нет, не у меня. Нет у меня силихем-терьера и никогда не было. Не люблю силихемов. Если заводить собаку, то уж, конечно, не силихема.
Фишер сказал в сторону:
– Нет, это не про собаку, – а потом мне: – Тогда в чем дело?
– Думаю, попытка убийства, – вздохнул я.
– Домашние дрязги, – в сторону сообщил он.
– Ничего подобного! – возмутился я – Кто-то пытался убить меня в моем собственном доме!
– Вы бы лучше пришли в отделение и толком все рассказали, – неспешно произнес Фишер. Думаю, что и Судный день не потревожит нечеловеческого спокойствия полицейских. Подобно докторам, они просто непробиваемы, пока кто-то не обратит свои ружья против них.
– Лучше будет, если вы придете сюда, – сказал я. – Разве вам не следует произвести осмотр места преступления?
– Есть убитые?
– Нет, благодарение Богу, я спасся.
– А что произошло, сэр?
– Всего лишь трюк с бечевкой, привязанной к спусковому крючку.
– Ага! Так что же случилось?
– Приходите – увидите, – сердито сказал я и бросил трубку.
Фишер явился без излишней поспешности и отнюдь не отличался сметливостью. С серьезным видом выслушал, что я имею ему сказать, и склонился над бечевкой, которая по-прежнему тянулась к выходу в сад.
– Есть какие-то соображения, сэр, с чего вдруг кому-то вздумалось вас убить? – спросил он, а мне пришло в голову, что из него вышел бы отличный дворецкий. Имелась у него этакая обходительность, которая была бы уместна на сцене, где, на мой взгляд, все вечно преувеличено.
– Есть. Убить меня хочет человек, которому не хочется, чтобы его самого убили, согласно закону, – сказал я.
Физиономия Фишера приняла страдальческое выражение. Один к одному преданный дворецкий выражает свое неодобрение юному наследнику, попавшему в переделку.
– То есть?
– Этот тип, кто бы он ни был, знает о моей деятельности в связи с делом Росс.
Сержант поджал губы.
– А, так вы все-таки настаиваете на своем? – На этот раз он не прибавил почтительно «сэр».
– Мои убеждения не претерпели никаких изменений, – сообщил я.
Фишер пожал плечами. Похоже, в его глазах я был все равно что еретик, в Средние века вышедший из рядов правоверных, дабы создать собственное вероучение, и во время ближайшего аутодафе инквизиция сожжет меня на костре. Таким образом, он дал мне понять, что, поскольку с полицией я во мнениях расхожусь, ждать от нее защиты с моей стороны нелогично.