Будет кровь - стр. 28
Преподобный Муни не сказал почему, но я знал. Мистер Харриган говорил, что если ты соглашаешься, чтобы твоим именем назвали какое-то сооружение, это не просто абсурдно и глупо, но унизительно и эфемерно. Слава мирская недолговечна. Пройдет лет пятьдесят, сказал он, или даже двадцать, и ты превратишься в никому не интересное имя на табличке, которую никто даже не замечает.
Исполнив свой долг, я сел рядом с папой на скамью в первом ряду, глядя на гроб в окружении букетов лилий. Нос мистера Харригана торчал вверх, словно задранный нос корабля. Я твердил себе, что не надо на него смотреть, не надо думать, что это смешно или жутко (или и то и другое вместе), что надо запомнить его живым, а не мертвым в гробу. Хороший совет, но мой взгляд вновь и вновь возвращался к этому носу, к этому гробу.
Завершив свою краткую речь, преподобный Муни поднял правую руку, держа ее ладонью вниз, благословил всех собравшихся в церкви скорбящих и объявил:
– Кто желает проститься с покойным, можете подойти к гробу.
По рядам пробежал гул голосов, зашелестела одежда, люди принялись вставать со скамей. Вирджиния Хатлен что-то тихо наигрывала на органе, и внезапно я понял – со странным чувством, которое определил только годы спустя: это было ощущение полного сюрреализма, – что она играет попурри из песен кантри, включая «Wings of a Dove» Ферлина Хаски, «I Sang Dixie» Дуайта Йокама и, конечно, «Stand By Your Man». Значит, мистер Харриган оставил распоряжения даже насчет музыки для прощания, и я подумал: Какой молодец. В проходе уже выстраивалась очередь из местных жителей в спортивных пиджаках и камуфляжных штанах вперемежку с нью-йоркскими бизнесменами в элегантных костюмах и модных туфлях.
– Ты пойдешь, Крейг? – спросил папа. – Хочешь в последний раз на него посмотреть или нет?
Мне хотелось не просто на него посмотреть, мне надо было кое-что сделать. Но я не мог сказать об этом папе. Как не мог сказать и о том, до чего же мне плохо. До меня дошло только теперь. Не когда я стоял рядом с гробом и читал мертвому мистеру Харригану отрывок из Библии, как читал книги ему живому, а когда сидел на скамье и смотрел на его заострившийся, задранный кверху нос. Смотрел, очень остро осознавая, что гроб – это корабль, который сейчас унесет мистера Харригана в его последнее путешествие. В небытие, в бесконечную тьму. Мне хотелось заплакать, и я заплакал, но уже потом, позже, когда меня никто не видел. Чего мне совсем не хотелось, так это лить слезы в присутствии незнакомых, чужих людей.
– Да, я пойду. Но встану в самом конце. Хочу быть последним.