Будешь моей! - стр. 4

Вадим был бы прекрасным отцом для Жени. Я словно на яву вижу яркую картину их совместного будущего: вот Вадим ведёт его за руку в первый класс, болеет за него на футбольной трибуне и пожимает руку подросшего сына в важный для него день получения диплома. Я действительно это вижу, а себя рядом с ними – нет. Вернее, я не вижу себя рядом с Вадимом. В этой идиллии лишняя именно я.

– Я спущусь через пару минут, – наклонившись, целую ребёнка в щеку и затылком ловлю на себе взгляд Вадима. Слишком мужской. Слишком!

Нет, это невыносимо. Запахиваю плотнее полы халата и спешно ретируюсь в свою комнату.

Моя институтская подруга Светка в моменты редких встреч подбивает меня переспать с ним и сделать для себя окончательные выводы, настаивая, что постель быстро и безошибочно расставляет приоритеты.

Но как можно подпустить к себе кого-то, не любя?

Нет, не понимаю. Наверное, она права, когда говорит, что я не от мира сего.

2. Часть 2

***   
- Ну, наконец-то! - администратор банкетного зала заталкивает меня в подсобное помещение, по пути стаскивая с вешалки рабочую униформу. - Ты опоздала на двадцать минут! 

- Я знаю, Лена, прости! Там была такая огромная пробка, плюс Женя...

- Злат, я всё понимаю: у каждого свои проблемы - семьи, дети, диарея. Но сегодня банкет у самого Фёдора Игнатьевича! Там вся семейка его собралась: друзья, коллеги - стол на двадцать персон! Рук не хватает, - причитает Лена, помогая стягивать мне кожаную куртку. 

- Я ужасно виновата! Я сейчас, через минуту буду.

- Давай. Минута, Злата! - зло стрельнув глазами, администратор скрывается за дверью подсобки, и я, путаясь в рукавах, торопливо стаскиваю через голову тонкий свитер. 

В "Голиафе" я уже снискала славу почётного "опоздуна", но честное слово, каждый раз это получается не специально! То Женю приспичит прямо перед выходом, то уже почти добравшись до автобусной остановки, выясняется, что он забыл дома своего любимого трансформера.

Конечно, можно было бы сказать своё материнское "обойдёшься", но совесть не позволяет мне отказывать сыну в таких смешных мелочах. У него и так нет отца, "человеческой" бабушки и нормального детства. Когда все в два года пошли в детский сад, Женя оббивал пороги больниц и поликлиник; когда все в парке едят мороженое, ему остаётся только смотреть на них с завистью и облизываться. 

А ещё, дело в том, что и тут я чувствую свою вину: ведь я так нервничала всю беременность, питалась как попало, а давно известен факт, что подобные иммунные заболевания зачастую дети приобретают ещё в утробе. От одной только мысли, что я навредила, пусть неосознанно, своему ребёнку, мне становится очень больно и поэтому хочется любить и баловать Женю по мере своих скудных возможностей. Да и кто ещё его побалует, ведь кроме меня у него, по сути, больше никого нет.