Будешь Борзовой! - стр. 10
В разлетающихся брызгах воды, как герой какого-нибудь эпического фильма, появился Борзов.
Он оперся на камень руками так, что его мышцы заиграли по всему телу. Он настолько мощный, что напряженная мускулатура плеч, спины и груди рельефно выделялась, и треугольники, где ключицы, словно высеченные куски в этой скале, еще больше демонстрировали, насколько этот экземпляр совершенен.
Нет, это не койот и точно не песик! Это огромный цербер! Сильный, красивый, опасный…
Мне негоже пялиться на него, но я не успела отвести глаза, прежде чем он взглянул на меня исподлобья, сверкнув глазами.
Опершись на камень, Мирон одним рывком вскочил на него, ни на миллиметр не соскользнув с мокрой поверхности, встал на него, чтобы я слюнями подавилась, глядя на эти литые ноги!
Мне кажется, он даже под ноги не смотрел, вышагивая ко мне по черным камням.
– Десерт принесла, Аристова? – подходя ко мне вплотную, спросил Борзов.
– Это ты меня трогал, сволочь? Я испугалась! – вместо ответа наехала на него сразу.
– Так перестань за мной бегать, Ленточка, – дернув бровью, оскалился Борзов. – Следила за мной?
От такой наглости я растерялась, оправдываться, что я сюда пришла случайно, я не хочу! Да что он о себе думает? Неужели все за ним постоянно бегают, что он уже привык к такому?
Разозлившись на него за завышенное чувство собственной значимости и на себя за то, что не ушла сразу, все, что я смогла это только возмущенно выдохнуть и сунуть ему в руки свое полотенце. Потому что смотреть на его влажную кожу выше моих сил! Я вообще не должна так на него смотреть!
– Не заводись, Ленточка! – вроде дружелюбно сказал Мирон, но тут же добавил: – Я сам тебя заведу!
И тут же полотенце перелетело через меня, останавливая и прижимая спиной к прохладной, мокрой коже Мирона.
– Опять удрала от охраны? – лаская мое ухо губами, спросил Мирон.
– Я не виновата, что в вашем агентстве одни лузеры! – чувствуя, как начинаю дрожать и покрываться мурашками вовсе не от холода, постаралась влить побольше яда в голос.
Одна секунда, и мой пейзаж сменился. Как он перекрутил меня, что я оказалась со связанными полотенцем руками за спиной и лицом к нему, я не поняла. Поняла только одно: с ним точно шутки плохи!
Он прижал меня к себе и смотрел так, будто лениво разглядывает, как трепыхается добыча в его лапах. Самоуверенность этого зверюги явно давно зашкаливает до запредельных показателей! Наглый, распущенный, дикий койот!
– Ты… ты… так нельзя! – пытаюсь вырваться, чем еще больше его радую, судя по загоревшимся глазам.
Он откровенно нагло опускает взгляд на мою грудь, прижимающуюся к его гладкой и уже горячей коже, под которой его мышцы скалистой породы все больше раздуваются то ли от напряжения, то ли от того, что его дыхание становится все тяжелее, распирая грудную клетку.