«Будем надеяться на всё лучшее…» Из эпистолярного наследия Д. С. Лихачева. 1938–1999 - стр. 47

Действия против Варв[ары] Павл[овны] всегда были очень активными. Действия же против меня стали особенно гнусными после того, как выяснилось, что мои работы представляются на Сталинскую премию2. Обиднее всего, что это представление абсолютно безнадежно, и врагам нашим не стоило затрачивать столько гнусностей против нас. В секции литературы я никак пройти не могу. Почему мои работы попали туда – не понимаю. Ведь запрашивала Институт секция науки; в секцию науки и были посланы материалы. Почему не была представлена «Повесть вр[еменных] лет» – не знаю. Думаю, потому, что это[го] никому не хотелось.

Сейчас лежу с очень сильными болями, которые не отпускают меня уже три дня, а основное дело, из‑за которого я и хвораю, Дирекция все затягивает и затягивает.

Жаль, что Вам придется окунуться во всю эту грязь. Хватит того, что мы здесь перепачканы ею до ушей. С искренним уважением. Ваш Д. Лихачев

Рецензию отослал еще 30 XII3. У меня сохранилась копия.

Глубокоуважаемый Николай Каллиникович!

Сегодня при мне Ник[олай] Ф[едорович]1 получил Ваше письмо, а затем, как мне передавали, очень сердился по поводу того, что Вам кто-то (я уж не признался) сообщил о борьбе двух групп, так как заседания закрытые и он очень не хотел, чтобы все это дошло до Москвы. Пожалуйста, не выдавайте меня и не говорите, что это написал Вам я. Нам с Варв[арой] Павл[овной] и так плохо. Сегодня было заседание дирекции, на которое пригласили и меня (утверждались планы). Я сел сзади Варв[ары] Павл[овны] и пять минут не догадывался, что это она: такая она была сгорбленная и сухая старушка. Сегодня на заседании Сектора Вар[вара] Павл[овна] почти расплакалась, вспомнив о своих огорчениях. Хорошо, что милый Вл[адимир] Иван[ович]2 быстро отвел тему разговора. Лапицкий не унимается никак. Только что мне, например, сегодня звонили, что он сегодня днем приходил в Лен[инградское] отд[еление] Института истории в дирекцию и бранил меня и Варв[ару] Павл[овну] совершенно не знакомым ему людям. Недавно он грозился в Лектории Горкома «стереть с лица земли Митьку» (т. е. меня). Всего не передашь. Я совершенно не могу работать. Достал книги, но читать не могу – не понимаю. Сегодня вышел не на той остановке автобуса и куда-то пошел. Поймал себя на том, что иду к прежнему месту своей службы, где работал 15 лет назад.

Если бы можно было переехать в какой-нибудь другой город! Идеально было бы, чтобы наш Сектор перевели в Институт мировой литературы