Будапештский нуар - стр. 4

Гордон склонился над фотографией. На девушке, кроме улыбки, ничего не было. Вот она стоит перед ним, такая легкомысленная, с похотливым и грустным взглядом в светлых глазах, длинноногая, с чересчур полной и округлой грудью, узкими бедрами, темными, слегка вьющимися волосами, спадающими на плечи. Гордон пристально изучал взгляд девушки. Он вдруг понял, что в ее глазах читается не дерзость, а упрямство. Тело у нее безупречное, молодое и гибкое. Но нет, все же не совсем безупречное. Гордон поднял фотографию на уровень глаз, поднес к свету и внимательно осмотрел левую руку девушки. Немного ниже локтевого сгиба темнело родимое пятно. Размером с монетку в два пенгё, не больше.

Гордон отложил первую фотографию и взял вторую, тоже сделанную в студии, но совершенно в другой обстановке. На портрете в камеру смотрела та же девушка. С заколотыми волосами, серьезным выражением лица, на котором не было и следа того упрямства, разве что читалась какая-то грусть. Правильные черты, подчеркнутые брови, светлые глаза. Вторую фотографию можно было даже не рассматривать. И так ясно, что это одна и та же девушка.

Гордон взял обе фотографии, положил их обратно в досье, досье – в ящик. Встал, поправил стул и подошел к окну. Взглянул на город, затем на часы.

Он уже собирался уйти, как вдруг дверь распахнулась. Геллерт решительно вошел в кабинет. Его угрюмое лицо сейчас казалось еще более мрачным. Пиджак был помят, очки едва скрывали синяки под глазами. Каждое движение его исхудалого тела говорило об усталости. Гордон повернулся, чтобы поздороваться, но детектив поднял руку.

– Можете ничего не говорить, – как бы извиняясь, сказал Геллерт. – Знаю, что мы договорились на сегодня, но начальник доктор Ференци вызвал всех к себе.

– Завтра утром поезд с телом премьер-министра прибудет на Восточный вокзал, – кивнул Гордон.

– Честно говоря, мы рассчитывали на то, что он уйдет, особенно с тех пор, как Дарани стал заведовать делами. Правда, я скорее предполагал, что он подаст в отставку, но по сути никакой разницы.

– Разницы никакой, – отозвался Гордон.

– Допустим, план похорон премьер-министра у нас уже был, но все равно еще много чего надо подготовить, – как будто оправдывался Геллерт. – Начальник отдал приказ, чтобы каждый детектив, полицейский и жандарм вышли на службу и обеспечивали поддержание порядка во время траурного шествия на участке от Восточного вокзала до Парламента.

– Министр внутренних дел снимает запрет на массовые собрания? – спросил Гордон.

– С чего бы это?

– А разве траурная процессия и похороны – это не массовое собрание?