Будь здоров, жмурик - стр. 11

Остатки моего разума, лишенные материи, однако, догадались, что все не так примитивно заканчивается, мол, кукиш с маслом, размечтался ты, брат. Не вечно же тебе так лениво кайф ловить. Ради чего ты на земле мучился? Чтобы только так вот плавать в пустоте бесконечно долго? Действительно, земная наша логика не потеряла и здесь своего значения. Скорость моего полета, как мне показалось, в какой-то момент стала изменяться. Ну, все, поехали, – пронеслась в моей аморфной голове гагаринская фраза, когда резко возросла скорость движения. И тогда я взмахнул рукой, как он сам – герой пахмутовского песенного шедевра. Наверно, и рука была уже не рука, а какая-то астральная псевдоподия. Действительно, тронулись и полетели, и все быстрей и быстрей. Опять было непонятно, сколько этот полет продолжался. А когда он вдруг неожиданно прервался, я успел съехидничать про себя – а вот и приехали, здравствуйте, девочки. В этот самый момент возникло ощущение, что вся эта моя, оставившая тело, субстанция влилась снова в какой-то сосуд и обрела знакомую форму «ручки-ножки-огуречик» и т. п. (Вот для чего я огуречный рассол давеча припомнил?). Тотчас мне показалось, что я крепко и сладко засыпаю, ничего не успев разглядеть вокруг себя, даже света или тьмы.

Утром, если это было утро, я по привычке сладко потянулся, и только потом открыл глаза. То, что я увидел, почему-то не сильно удивило, хотя было чему удивляться. Прежде всего – я сам. Да, я был самим собой, но только каким-то нематериальным. Нет, не из дыма или облака сотканный, не какая-нибудь там голограмма, а процентов на пятьдесят привычный материальный субъект с его ощущениями. Однако чувствовал я в себе только все хорошее – здоровье, легкость, силу, прекрасное настроение, какие-то неясные способности, готовые вырваться наружу. В то же время все это не было материей, а, как я сразу стал подозревать, лишь ощущением материальности. Это, примерно, как больной, которому оттяпали на операции ногу, чувствует ее вполне реально очень длительное время. А если нога до ампутации болела, то и боль он чувствует. Но у меня-то как раз никаких фантомных болей не было. Как раз наоборот. Кроме того, я еще и видел все то, чего нет на самом деле, то есть свое фантомное тело. В общем, всем глюкам глюки. Я тотчас оценил преимущества этого состояния и вспомнил почему-то себя в тяжелом похмелье, а было это не так давно, когда тошнило, болела голова и все тело, трясло, а опохмелиться было нечем. Потом вспомнилось что-то еще – усталость, холод, чрезмерная жара, чувство голода, ушибы. И я понял, что этого больше не будет. Ну что ж, замечательно.