Будь покорной, девочка - стр. 40
Бергман приобнял меня за плечи, а затем прошелся ладонями по моим бедрам. Его губы вновь коснулись шеи, а щетина пленительно царапнула кожу. Едва слышный стон блаженства сорвался с моих губ и мне было глубоко безразлично услышит меня кто-то, кроме моего Хозяина, или нет.
– Именно в этот момент, – снова заговорил Арон, но я уже с трудом концентрировалась на его словах, больше доверяя действиям, – возникает абсолютное доверие сабочки к вам. Даже если вы познакомились пару часов назад, сейчас она уже готова позволить вам очень многое. И сама захочет служить.
– Проведите небольшое тест, – Бергман чуть отклонил мою голову назад к себе на плечи. – Слегка запрокиньте голову вашей сабочки и отодвиньтесь назад. Если она инстинктивно подастся телом за вами – вы победили, и с этого момента можете постепенно добавлять силы в ваши действия. Но не будьте слишком резки и непоследовательны. Если своими действиями вы вывели сабочку из состояния транса и растревожили ее, то вернитесь на шаг назад. А также не пытайтесь на этом этапе подключить страстные или пикантные прикосновения. Еще рано.
Бергман принялся мягко сминать мне спину, вкладывая большую силу на область плеч, и я тут же вышла из состояния неги и снова сконцентрировалась на его голосе.
– Помните, что сабочка не должна хотеть спать. Но теперь ее нужно научить продлевать состояние транса даже в трудной для нее ситуации. У моей сабочки клаустрофобия, и даже если ваша нормально переживает подобные пространственные ограничения, то сейчас приготовьтесь к панике. Это состояние необходимо пройти. Оно еще больше сблизит вас и поднимет уровень доверия.
Пока Бергман говорил он успел размотать веревку и отнять мои руки от лица. Едва я услышала про панику, как мое сердце бешено забилось, но – вот черт! – мне по-прежнему не хотелось двигаться.
Мужчина тем временем связал мне запястья, неустанно осыпая мои плечи поцелуями. Однако теперь поцелуи не были такими нежными, как в начале. Сейчас они были больше властными и требовательными. Арон словно говорил мне посредством поцелуев: «Поздно. Ты – моя, и никуда от меня не денешься». Затем он сложил мои ладони в молитвенном жесте и один раз обвязал мое тело, фиксируя руки в одном положении.
В этот момент я почувствовала, как кисти затрясло, дышать стало труднее. Затем Бергман обвязал меня еще раз вокруг тела и резко стянул веревку. Она тут же впилась в напряженные кисти и запястья, а мое дыхание сорвалось. Я открыла глаза, панически забегав взглядом по «сцене». Я все еще помнила, что мне нельзя говорить, поэтому я тихо и жалобно заскулила.