Будь нашей императрицей - стр. 15
Пожалуй, самое непонятное во всей ситуации – это поведение Рагнара. То, что он потребовал, чтобы я поехала с ними, не удивило. Разозлило, но было предсказуемо. Во мне трепыхалась надежда, но такая слабенькая, что мужчина потребует взамен спасения моей жизни что-то меньшее.
Но подсознательно готовилась к худшему. И минар не удивил и полностью оправдал мои ожидания.
А чего еще можно ждать от сурового и властного мира?
Видимо, он не терпит полумер. Если что-то делает, то основательно. Вот и плата равноценная. Все же я надеюсь: после того как поставлю его на ноги, мы будем в расчете, и он отпустит без вопросов.
Если нет, то тогда буду соображать по обстоятельствам. Пока не прогнозирую худший исход, чтобы не навлечь его на себя. Нужно размышлять позитивно, но не забывать про реализм.
Хорошо. С этим разобралась. Еще меня поразило свое отношение к миру. Страх как раз предсказуем. Его поведение не могло вызвать отклика в моей душе, скорее желание защититься. Попытка была, пусть и провальная, но я попыталась.
Что для меня совершенно непонятно и необъяснимо – это почему так распереживалась, когда увидела, что он теряет сознание. Это не самое страшное, с чем сталкивалась. Скольких людей вытягивала, которые находились почти при смерти, и оставалась спокойна.
Самое главное – отключить эмоции. Иначе какой из меня целитель, если буду сокрушаться и плакать над каждым пациентом? И до сегодняшнего дня справлялась со своей задачей на ура.
Что же пошло не так в этот раз?
Воскрешаю в памяти события утра и в очередной раз не понимаю, откуда во мне возникло желание не исцелить, а защитить мужчину. И не просто защитить, как любого раненого, а ценой своей жизни. В тот момент я была готова броситься безоружная на любого обидчика, чтобы мой спаситель остался жив.
Это не простая благодарность и не долг, это намного сильнее, глубже.
Чувства шли изнутри, я не совсем отдавала отчет своим действиям. Порывы были такой силы, что сметали доводы рассудка. В какой-то момент он стал важнее всего остального. Драгоценнее моей собственной жизни. Вот это и пугает, и настораживает одновременно.
Даже сама себе объяснить не могу своего поведения. А когда Хелена прикоснулась к миру, во мне проснулась такая ярость, такое чувство неправильности. Да, именно неправильности происходящего. Я не хотела, чтобы она его трогала, чтобы приближалась.
И внезапно до меня дошли причины и порывы. Метания и реакции.
Я защищала его, как своего, будто он принадлежит мне всецело. Как же я запуталась. Это настолько нелепо, что даже в мыслях не укладывается. Так не пойдет. Нужно выкидывать из головы мужчину. Скоро наши пути разойдутся.