Будь моим… оборотнем - стр. 30
– Пей это. Боль пройдет.
И, подчиняясь видению, отхлебывала какой-то горький настой, закашливалась, но пила.
***
Этот человек был безлик, но от него исходил свет. Он говорил мало, чаще уговаривал поесть или попить; больше молчал. Он касался моих ран, и те рассасывались под холодными пальцами. Я просила его назваться, а он пропадал. Мелькали кадры. Я даже помню, как он нес меня на руках, точно невесту.
Вот так сон! Проснулась я с легкой головой и готовая к любому подвигу. Я могла двигаться, могла дышать, и ничто не сковывало тело. Интересно, сколько я валялась без чувств? И почему я уткнулась во что-то пушистое?
Волк! Он лежал, не двигаясь, дышал ровно, спокойно. Кремовый красавец с пятнами вокруг глаз. Не менее живой, чем я. Он каким-то образом нашел бредящее тело в лесу.
Я потрепала волка за загривок, и тот склонил голову, подставляя ласке незащищенную шею.
– Родной, здравствуй… – Сиплый незнакомый голос удивил меня. Мой голос, но такой чужой. – Живой, здоровый! Мальчик мой!
Я вскочила на ноги. В костях отдавалось далекой ломкой, но совсем слабо, будто отголосок старой травмы. От синяка на руке не осталось и следа. На ладонях пестрели запекшиеся царапины, ногти были сломаны, одежда – хуже некуда. Но в остальном всё замечательно.
– Отведи меня к воде, – я блаженно улыбнулась.
Кремовый шел медленно, озираясь, а однажды даже присел около меня, точно подзывая проехаться на его спине. Но я не рискнула. Ни голода, ни жажды не было – ничего из того, что мучает после затяжной болезни.
В круглом лесном озерце как в зеркале отражалось небо. Я глянула в чистое водное зеркало: пыль, запекшиеся кровавой коркой губы, под глазами синяки, волосы превратились в незнамо что. От глубокой царапины на виске осталось напоминание в виде шрама. Странно, как я голову не разбила. Отделалась малым.
Еще бы перекусить чем-нибудь.
Нож остался там, у охотника. Мешок с вещами и хлебом – тоже. Ну да и ладно!
Здесь росли черно-черные ягоды, размером с крупную клубничину, и когда я сорвала одну, Кремовый не стал рычать или выпихивать их из моей ладони. На вкус они были приторные, но я не замечала сладости. Срывала и ела, запихивая в рот горстями.
Мы отдыхали, подставив лицо (и морду) легкому ветру. Волк положил башку на мои колени. Его грудь еле заметно вздымалась, а глаза были прикрыты. Из-за шерсти я не видела, ранен ли он, но отощал еще сильнее – это факт.
– Тебе удалось выжить… – Я погладила его за ухом. – Прости, что не вернулась за тобой. Если бы не неудачное падение, я бы искала тебя сама. Я так боялась за тебя… Спасибо, что ты рядом. Но кого же я видела во снах?