Будь моим, будь другим - стр. 3

– А во-вторых, чем больше вопросов, тем меньше у тебя шансов выйти отсюда живой.

– Ты сейчас уедешь, а я рвану, куда глаза глядят, – буркнула себе под нос, а он хмыкнул:

– Валяй. Если что, мы в глухой деревне в пятидесяти километров от города. И под глухой я понимаю заброшенная. До трассы примерно километров семь по снегу, но можешь просто выйти на улицу и спрятаться в ближайшем сугробе – до весны не найдут.

– Угрожать мне – не в твоих интересах. Ты сам явно этому парню не поможешь, – заметила наставительно, а он кивнул и парировал:

– Выводить меня – не в твоих. И если он умрет, ты следующая на очереди.

«Хотел бы, давно убил» – проворчала про себя и снова склонилась над парнем, а потом дёрнулась по направлению к столу, а мерзкий тип резко ухватил меня за руку и вывернул ее за спину. Я взвыла от боли, а он слегка ослабил хватку, прошипев:

– Не дёргайся.

– Блокнот и ручка в сумке, – сказала сквозь слёзы, вновь хлынувшие сплошным потоком.

Он отпустил мою руку, а я тут же принялась ее оглаживать, унимая боль. Дошла до стола, прихрамывая на левую ногу, достала блокнот и устало села на стул составлять список самого необходимого. Закончила и протянула ему.

– Первая часть должна быть в скорой.

– Не в этой, – поморщился верзила.

– Тогда он, скорее всего, не дождётся твоего возращения, – пожала плечами равнодушно.

– Тогда и ты мне ни к чему, – сказал сурово, а по спине пошёл холодок, хотя в доме и без того тепло не было. – Если умрет, можешь начинать выбирать сугроб поуютнее.

Он вышел, хлопнув входной дверью, а я подошла к парню и оценила его шансы, а потом пригорюнилась: их и в больнице было не густо. Он лежал в реанимации, в себя не приходил и держался на честном слове, а после такой транспортировки… На протяжении часа я просто стояла над ним, кутаясь в свой полушубок, и смотрела, как жизнь медленно уходит из него, вместе с кровью, сочащейся из-под повязки. Я могла хотя бы зажать его рану, там, где разошлись швы, но это лишь продлило бы его мучения: я слишком хорошо помнила, что там внутри, выковыривая из него пулю, которая попала в ребро, раздробив его на довольно приличное количество осколков, вонзившихся в близлежащие внутренние органы. Я бы скорее удивилась, если бы он выжил. И когда он издал последний вздох, который мне показался вздохом облегчения, я накрыла его больничной простыней, под которой он лежал, и выбежала на улицу, вертя головой, но вокруг лишь лежал снег высокими нетронутыми сугробами, да слегка проглядывалась дорога, по которой уехала скорая. Лысые деревья и кустарники в предрассветных сумерках выглядели устрашающе, скрывая за собой соседние дома, но ни одного огонька я так и не высмотрела, хоть и старательно напрягала зрение. Идти можно было лишь по колее, которую оставила машина, но двигаться было больно, а мучения казались напрасными. Пожалуй, ему так будет даже проще: завершит начатое ночью, просто переехав меня. А умирать под колёсами автомобиля ещё больнее, чем просто замерзнуть в сугробе, это я знала совершенно точно. Насмотрелась за годы хирургической практики.