Будь моей няней - стр. 1

– Пожалуйста, пойдем со мной, – уже второй час упрашивала меня Розамунда так, что я уже готова была согласиться, только чтобы не слушать ее нытье. – Я боюсь одна!

– Чем помогу тебе я? Оттранспортирую тело, когда ты упадешь в обморок от страха? – с сарказмом спросила я.

– Поддержишь морально! – горячо воскликнула Розамунда.

Так что, будь я более наивна, посчитала бы себя жестокосердной свиньей, не желающей помочь бедняжке.

– Каким образом, Розамунда? На собеседование мы тоже вместе пойдем? Или говорить с графом вместо тебя буду я?

Граф Мармелайд слыл эксцентричным типом. Высокий настолько, что на голову превосходил королевских гвардейцев, отобранных по высшему разряду, с широкими плечами и длинными конечностями, внешне он казался нескладным и напоминал куклу на шарнирах. Какой-то увалень-медведь, причем по отзывам тех, с кем он встречался, то добрый мишка из сказок, то медведь-шатун, которого потревожили во время зимней спячки.

О его несносном характере в маленьком городке с гордым названием Магистратум, на южной границе, слагались легенды. Городок жил за счет магической академии, построенной здесь на выселках, чтобы не тревожить добропорядочных граждан королевства, и все сплетни и новости тут появлялись тоже либо из стен этой самой академии, либо от соседей. И появление такой одиозной личности, как граф Антуан Мармелайд, не могло остаться не замеченным местными сплетницами и дало свежую пищу для пересудов, вскоре превратившихся в постоянно бурлящий поток.

Источник богатства графа местных кумушек волновал мало, главное, что оно у него было. Баснословное. Так как жил он со своей женой в столице на широкую ногу, и никто, ну разве что кроме короля, не мог себе позволить таких изысканных приемов, шикарных балов, щедрых ужинов, о которых потом шумела вся столица, пересказывая на все лады их подробности.

У кого были самые элегантные наряды и дорогие украшения, обрамлявшие красоту владелицы, как драгоценная рама картину кисти лучшего художника? У графини Мармелайд. У кого были самые изысканные экипажи и самое большое количество слуг? У графини Мармелайд. Чьи прихоти и желания выполнялись, стоило только шевельнуть мизинчиком? Графини Мармелайд. Кто считался первой красавицей высшего света? Кто задавал моду и на кого хотели равняться все знатные дамы, проедая мужьям плешь в желании догнать и перегнать свой идеал? Чьей милости и чьего внимания искали, на чей прием старались попасть, приложив к этому все мыслимые и немыслимые усилия? Ее, графини Мармелайд.

Графини, которая погибла во цвете лет и красоты. Каким образом и что же все-таки случилось, местные кумушки точно не знали. А потому выдавали свои версии, одну нелепее другой. Будто бы она на охоте упала с лошади и свернула шею. Или будто бы муж пристрелил ее в приступе ревности. Все это, конечно, говорилось приглушенным шепотом с оглядкой через плечо – не дай, пресветлая богиня, кто-нибудь услышит. Сам ревнивец-убивец граф, к примеру.

Но факт оставался фактом: граф овдовел, взял в охапку детей – трех дочерей – и приехал сюда. Девочки учились: старшая – в академии магии, средняя и младшая – в школе. Граф разрывался между дочерями, работой и обязанностями лендлорда в своих поместьях, раскиданных по разным концам королевства. Сам он вроде слыл не то изобретателем, не то алхимиком, не то техномагом – кумушки точно не знали, а спросить было некого. А до этого момента и вовсе было неинтересно.

Сейчас же, за пару часов разговоров с Розамундой, на меня вылился ушат всевозможных сведений о графе, отчасти, возможно, правдивых, отчасти выдуманных чьей-то богатой фантазией.

У графа существовали проблемы с гувернанткой для дочерей. Вернее, это у несостоявшихся гувернанток существовали проблемы с девочками. В общем, ни одна надолго не задержалась в их доме и с содроганием вспоминала сей короткий отрезок своей жизни, возведенный в подвиг.

– Они ужасные! – восклицала каждая. – Избалованные, капризные, невоспитанные и просто невыносимые!