Будь дождем, будь ветром… - стр. 5
Ольга опешила.
– А ты разве… Ну, то есть, никто же теперь мешать не будет. Я думала ты останешься.
Мужчина в дверях для вида помедлил. Конечно, можно было покувыркаться напоследок, но тогда весь график полетит к чертям. Не сейчас. Он шутливо щелкнул Ольгу по носу.
– Потерпи немножко. Скоро все закончится и нам уже никто никогда не помешает. А сейчас мне надо кое-что подготовить. Жди.
Суббота, 23:00, 43 часа до конца отсчета
Подземный переход
Николай открыл глаза и долго не мог сообразить, где находится. Он лежал, свернувшись клубочком, на остатках картонной коробки из-под бананов, укрытый старым, видавшим виды ватником. На глаза надвинута ярко-красная в далеком прошлом кепка. Вещи были заношены в хлам, но без характерного кислого запаха. Сидящий рядом Ерш перестал трясти его за плечо, вернувшись к подстройке струн гитары.
– В-вот и хо-орошо. М-мне пора-пора. Еще один раз п-песня.
– Мне некуда идти.
– Ж-жалко.
– Меня искали?
Ерш взял на пробу пару аккордов. Стал наигрывать что-то неторопливое, мелодичное, но с тревожными нотками.
– Ис-скали, ага.
– Кто?
Ерш пожал плечами не переставая щипать струны. Потом, напоминая погруженного в транс дервиша, начал выводить хриплым речитативом:
Я всего лишь Декабрь,
Размазанный маслом
По бескрайней пустыне,
Зовущейся Болью,
Наносящий раненья
Самолюбию древних,
Вечным воинам Духа,
Живущих за гранью.
Во время длинного проигрыша Ерш, не переставая брать аккорд за аккордом, продолжил своим обычным голосом, как ни в чем ни бывало.
– П-парень один. Т-твои года. Одет, как все. П-примет нет. Говорил, д-друг пропал. На-адо най-ти-найти. П-позарез.
– Что ты ему сказал?
– Ты шел-шел. П-потом полз. Ноги п-плохо… Уполз совсем-совсем.
– И он поверил? А как же я? Если вы разговаривали, он до меня мог рукой дотянуться!
Ерш улыбнулся половиной рта.
– Н-не мог. Ты сейчас на вид, ка-ак я, б-бомж. Жди-жди.
Я ведь просто Декабрь,
Я привратник безумья.
Кровью каплет распятье
В визирных отметках.
Крест – лишь точка прицела,
И Христос уж бессилен
Там, где разум
Слепая вражда заслоняет.
Николай сел, прислонился спиной к стене. Отрешенно глядя перед собой, спросил:
– И куда мне теперь идти?
– Н-не знаю. Если ты к-ко мне хочешь ночь-ночь, н-нельзя.
– Почему?
– Н-нельзя! Н-не скажу. Хуже будет. Н-не проси. Ты да-ал деньги, я п-помог. Да-альше сам-сам. Н-нельзя со мной. Хуже-хуже будет.
Я – Последний Декабрь –
Созерцатель похлебки,
Той, где плавятся камни
И слезы, и души.
Я – повестка Зимы,
Что приходит навечно,
В день, когда на Земле
Все о Боге забудут…
Ерш дал отзвенеть последнему аккорду, начал собирать вещи. Николай, не в силах принять происходящее, продолжал жаловаться: