Буча. Синдром Корсакова (сборник) - стр. 51
– Перевелась Лорка в другой госпиталь, чтобы ближе к дому. По семейным. Больше ничего не знаю. Ходят тут. – И кокетливо: – Женихи!
В день Иванова рождения ему торжественно объявили, что уколы закончились, лечение его идет к концу, и к майским чтоб собирался он на выписку. Иван же задумал, перед тем как уехать, найти все же Лору и объясниться, потому что душа его теперь тянется к ней.
Иван решил твердо.
Он бродил по парку, останавливался под тополем и думал, что дома его ждут родители, сестры, пасека с пчелами, баня, Болота-старший. Свобода! Но странное дело… Лариса оказывалась не на первом месте в его мыслях: вдруг вспоминал Иван о ней, сердился на себя, закрывал глаза и представлял рыжие ее кудри, но мысли его снова ускользали туда, куда неудержимо стремилось теперь Иваново сердце, рвалась измученная мытарствами и страданиями душа. Домой. Туда, где теплыми ночами одинокая луна лобзалась бессовестно с кочевыми облаками, где дрожал над степью истомленный жарою воздух, где ждала его новая старая жизнь.
День рождения отмечали чаем со сгущенкой. В палату набился народ с отделения. Кто Ивану тельник подарил – три штуки на тумбочке лежат, кто патрон отполированный, кто так пришел – с распростертыми объятьями.
– Тащись, братан!
– Серьезный возраст.
– Надьку с Викой зовите!
– Ща как дам по шее. Будешь еще лапать!
– Ой, телефон звонит. Ой, а вдруг старшая?
Девчонки-сестрички накрывают на стол. Хохочут. Шикают друг на друга, на синие пижамы – перебудите весь госпиталь! Скользят сквозь мужские руки. Кому досталось уже по шее. Да кто обидится? Сначала по шее, потом в обнимку в укромном уголке.
Ксендзов громче всех орет:
– Гляньте, во!..
Подушку свою откинул. Там «батарея» – водка с пивом.
– Чего бы без меня! Буча, мама не горюй, я рэп сочинил. Хочешь почитаю? Нам посвящается.
– Кому нам? – Иван не в настроении. Все понимают, отчего происходят его переживания. Дела сердечные, кто ж от них остается в стороне.
– Госпитальным, вот кому.
Но кто-то уже потянул из-под подушки бутылек. Откупорив, разлили. За первой в Иванову честь, сразу по второй, а там… Примолк Ксендзов. Поднялись с коек лежачие, кто на сколько мог. И выпили третий. Водки не много было – каждому досталось по грамульке. Выпил каждый свою грамульку с одною мыслью: «За вас, пацаны». Погрустили положенное. И дальше – по пиву, чтобы «за нас третью не пили», чтоб «свои не обстреляли» и за всякие другие фронтовые суеверия.
Принесли гитару. Витюша оказался умельцем до всяких песен. Прошелся по аккордам: сначала «Батяню-комбата», «Кукушку» афганскую.