Бубновый туз - стр. 41
Привыкнув к яркому свету, Кирьян вошел в комнату. Здесь было дымно и шумно. Поделившись на два стола, жиганы резались в буру. Позабыв на время про раскинутые карты, жиганы поднялись навстречу Кирьяну. Его хлопали по плечам, говорили теплые слова, а он отвечал тем же и был очень рад, что оказался в знакомой компании.
– Может, в стирки с нами перекинешься? Такой человек, как ты, с пустым лопатником не ходит.
– Как-нибудь в следующий раз. Тесновато у вас, – пытался отговориться Кирьян, заприметив в дальнем конце комнаты молодую ляльку.
– Мы для тебя всегда место найдем, – не сдавался жиган по прозвищу Валет – невысокий и юркий, как юла.
– Человеку с дороги как следует отдохнуть нужно, а ты за карты, – услышал Курахин за спиной знакомый голос. – Вот если бы маруху какую подогнал, тогда другое дело.
Кирьян повернулся. Навстречу ему, раскинув руки для объятий, вышел коренастый человек лет тридцати.
– Кузя?! – удивленно выдохнул жиган. – Кого я не ожидал здесь увидеть, так это тебя!
Обнялись. Дружески похлопали друг друга по спинам.
– А ты думаешь, что только ты один девочек любишь?
Кирьян был знаком с Кузей еще по сибирской каторге. Кузя происходил из потомственных каторжан, каких в Южной Сибири всегда было много. На эти отдаленные территории на протяжении двух столетий ссылали своевольный люд, который сумел выработать свои нормы поведения. Именно в этих местах выкристаллизовывались такие характеры, какие нечасто можно встретить в городах. Поэтому, оказываясь в городе, такие люди становились паханами, сколачивая вокруг себя столь же бесшабашных, как и они сами. Оттого их опасались и уважали, зная, что данное им слово следует держать, а слово «товарищ» для них значило несколько больше, чем обычно. В первую очередь «товарищ» – это человек, которому доверяешь и знаешь, что он не подведет; если надумаешь подаваться к «зеленому прокурору», не сдаст надзирателям и на равных вынесет с тобой тяжкую ношу; это – человек, с которым ты и сам обязан делиться последним.
Кузя с малолетства был карманником, а повзрослев, неожиданно проявил страсть к электротехнике, столь не свойственную его кругу. Всюду, где бы он ни находился, стремился раздобыть литературу по электричеству, проявляя невероятное усердие в учении. Скоро он настолько поднаторел в электротехнике, что его стали приглашать разбираться с электричеством как в государственные, так и в частные дома. Электричество тогда являлось редкостью, на которую могли раскошелиться только самые зажиточные граждане. В этом-то и был весь секрет его промысла. Где-нибудь через полгода, когда удобства цивилизации окончательно стирали воспоминания о толковом электрике, Кузя проникал в квартиру и без особых проблем выносил из нее все самое ценное.