Брюсова жила - стр. 4

– Смогу, – согласился Корнейка.

– Вот и ладно. Пусть слушается, а я свою собаку не обижу. Всегда и косточку дам, и будку теплую на зиму обеспечу, и всё, что положено, не сомневайся.

– Я и не сомневаюсь, – вежливо ответил Корнейка. – Только этого мало.

– А… А что ещё?

– Ее любить нужно, собаку. И кошку.

– У меня нет кошки.

– Так заведите. И корову любить нужно, у вас их четыре.

– Пять, – поправил Малков, – одну я племяннице отдал, у неё скоро сын будет, или дочь, пусть молока попьет,

– Ей, поди, скучно без вас.

– Племяннице? Это вряд ли.

– Корове.

– Ну, не знаю…

– Она ведь живая, не вещь.

– Так и молоко Людке, племяннице, не помешает.

– Телку подарите. Или деньгами.

– Деньгами… Ты, паренек, того… Не путай. Деньги одно, родственники другое. Деньгами не откупишься. Ну, берёшься Урюка натаскать?

– Берусь. Но только…

– Что?

– Зовите его Джой.

– Эх… – Малков закрыл калитку и пошел в дом.

– Ой, мальчики, мальчики, чего это вы? – Наташка притормозила рядом. Вытащила из ушей затычки и с любопытством смотрела на Корнейку. – Как это он не боится?

– Брат мой. Двоюродный, – пояснил Санька. – Он Урюка… То есть Джоя взялся перевоспитывать.

– Как интересно… Я тоже хотела, да только побоялась.

– Урюка? – Петька нахально встрял в разговор. Где он прежде-то был?

– Нет. Малкова. У него глаза странные. То карие, то голубые.

– Такого не бывает, – авторитетно ответил Пирог. – Глаза – это тебе не платья-юбочки. Один раз надел – и всё, носи, пока не сносятся.

– А у Малкова бывает. Да ты не поймешь, – протянула Наташка. – А вот Санька…

– Я понимаю, – торопливо сказал Санька. – Состояние души…

– Рядом, Джой, – скомандовал Корнейка, и пес послушно встал у левой ноги.

– Он теперь что, с нами? – обиженный Петька сделал вид, что Наташки и вовсе нет рядом.

– С нами. А что?

– Нет, ничего. Хороший Урю… нет, Джой. Хорошая собака.

Пес вопросительно посмотрел на Корнейку. Тот подсказывать не стал, думай, друг, сам.

Джой вильнул хвостом – чуть-чуть.

– А Равиль вас ждет, – Наташка слезла с велосипеда. Давно пора.

– Чего нас ждать. Вот мы все, как на ладони, – Санька пытался успокоиться. Действительно, чего волновался? А сердце продолжало колотиться, глупое.

Равиль и слыхом не слыхивал о Санькином Несостоявшемся Подвиге. Причина простая – он чистил погреб. Старая, прошлогодняя картошка, ее ровесница капуста, свекла – всё жухлое, мягкое, проросшее. Нужно будет и наш почистить. Отцу-то некогда, на стройке от зари до зари. Летние зори дорогого стоят, когда есть работа. Всю зиму отец просидел дома. То есть это так говорится – дома, на самом деле мотался и по деревне, и по округе, не будет ли какого дела. За что только не брался, да ведь деревенские и сами всё умеют. Жили на то, что матери в школе давали, но какие учителю деньги платят…